В книге «Вопреки» (англ. Braving the Wilderness) Брене Браун называет понимание внутреннего «я» истинной причастностью:
Истинная причастность — это духовная практика веры в себя и принадлежности себе. Она помогает раскрыть миру настоящее «Я», почувствовать себя частью чего-то большего как в обществе, так и наедине с собой. Истинная причастность не заставляет нас меняться, наоборот: она требует, чтобы мы оставались собой. Истинная причастность — это не слова, которые мы говорим во всеуслышание, а то, что мы носим в сердце.[1]
Брене не ошибается, говоря о чувствах, которые мы испытываем наедине с собой. Уединение — это место, где вы лишаетесь всяческих ожиданий, невзирая на цену (а цена определенно есть, и мы до нее доберемся). Здесь я бы с удовольствием остановилась на идее внутренней принадлежности, на чувстве самосознания, которое обеспечивает нам опору, независимо от волн и ветра, созданных жизнью. Я подозреваю, что среди нас есть целый спектр личностей — от самых уверенных в себе людей до тех, кто абсолютно не знает, кто они и зачем пришли в этот мир. И тут нет ничего удивительного, ведь все мы подвержены влиянию. Иногда это влияние оказывают отдельные индивиды, а порой — целая группа людей. Некоторые из общин, например, более благосклонны и меньше боятся разнообразия. Другие же высоко ценят единогласие, тем самым создавая условия для перебежчиков. Именно поэтому поиск себя для кого-то кажется простым занятием, а для других — непосильным трудом.
Природа моей личности, как я уже говорила, — это головоломка для окружающих. Таковой она была и для меня на протяжении многих лет. Пускай с моей стороны это прозвучит странно (учитывая, что я призываю нас отвергать категории), но мне все-таки нравятся «легкие ярлыки». Они всегда помогали мне справиться с беспорядком. Сводя что-либо к четкому определению, я получаю возможность разобраться в сопутствующих тонкостях. Здесь, однако, возникает другая проблема: нарушение самоидентификации. В прошлом, когда моя истинная личность начинала бунтовать, я расценивала ее «крик» как дефект и тут же заглушала, одновременно усиливая «отточенные» качества.
Вернемся к примеру с евангельскими женщинами. В какой-то момент я думала, что буду развиваться в их субкультуре до конца жизни, поскольку я воплощала множество ценных для них черт (и до сих пор воплощаю). Я отполировала до блеска необходимые качества и пустила их в оборот. И они даже принесли плоды: я построила карьеру, смогла проповедовать на законных основаниях.
Любой проницательный наблюдатель заметил бы, что, если долго полировать одно и то же место, в конечном итоге появится дырка. Я же ничего не видела и продолжала укреплять союз примерным поведением, не выходя за рамки обязанностей. Вот вам пример: после серьезного вызова, брошенного на просторах интернета относительно исключения женщин из церковного руководства или защиты движения, выступающего против расизма, я намеренно предоставляла только приемлемые концепции, безупречные тексты и развлекательный контент. Я была вынуждена сдерживаться и не выступать с громкими заявлениями. Неужели я и дальше не могла оставаться вне политики и оградить веру от вопросов справедливости, как это делали другие лидеры?
Не могла. Я буквально не способна смотреть на несправедливость и всегда готова ей противостоять. И это не просто работа; это моя сущность. Родители рассказывали, что энергия во мне кипела уже с дошкольных лет. Я никогда не смогла бы развиваться в среде, где мне пришлось бы молчать и мириться. Все это и послужило предвестником конца. И я была к нему готова.
Но худа без добра все равно не бывает. Привнеся этот трудный урок в активистское сообщество, я сделала правильные выводы. Теперь, когда мою веру неправильно истолковывали или принижали, а я тем временем ощущала порыв поддаться и вписаться в установленные рамки, я, наоборот, выдвигала веру на передний план. И все по той же причине: я не могла оставить ее позади, ведь я целиком и полностью связана с Иисусом любовью и верой. И это не работа. Это моя сущность. Я верю, что Господь создал меня и наделил духовностью, и иного предназначения для меня не существует.
