– Я опять с ним виделась. С Мартином. Прости, Фрэнк, но я…
– Виделась с ним?
– Да, я…
– Спала с ним?
– Да. Фрэнк, прости, я…
– И давно это у вас?
– Фрэнк…
– Давно ты с ним спишь?
– Фрэнк, пожалуйста…
Элдер расплескал виски, залив себе руку и брюки.
– Давно, мать твою?!
– Ох, Фрэнк!.. Фрэнк… – Из глаз Джоан текли слезы, дыхание было прерывистым, с лица сошли все краски. – По сути дела, мы никогда не переставали…
Пляж теперь был в их полном распоряжении, его и Кэтрин, и их сопровождал тихий плеск волн медленно начинающегося прилива.
– Выпьем еще кофе, прежде чем пойдем назад? – предложил Элдер.
– Я лучше не буду. Мне завтра рано вставать.
К тому времени, когда они вернулись в коттедж, небо уже было серым и начинало чернеть. Несколько минут они стояли снаружи, молча глядя на звезды. Кэтрин уже собрала свой рюкзак, он стоял у подножия лестницы.
– Спокойной ночи, пап.
Прижав к себе, он поцеловал ее в волосы, потом в щеку.
– Хорошо, что ты приехала.
– Да. Хорошо было.
Потом он стоял в своей маленькой кухне – в руке стакан с виски, а вокруг лампы пляшут мотыльки – и слушал, как она ходит наверху. Потом тишина. Когда они с Джоан разъехались, он очень старался как-то подбодрить дочь, не желая, чтобы та стала воображать, что в этом есть и ее вина.
«Я люблю тебя, Кэт, – сказал он ей тогда. – Ты ведь знаешь это, да?» А она посмотрела на него и грустно улыбнулась: «Знаю, но это не имеет никакого значения, не так ли?» «О чем ты говоришь? Конечно, имеет!» – «Нет. Все дело в маме. Тебе нужно было больше ее любить».
Элдер проглотил остатки виски и сполоснул стакан; эту ночь он провел внизу, в кресле, накрыв ноги одеялом. Быстрый завтрак еще до семи утра, потом езда через гранитный хребет полуострова в Пензанс. Поезд стоял у перрона, все двери настежь. Быстрое объятие, и она отвернулась.
– Ты еще приедешь ко мне?
– Конечно.
Взмах руки, крик кондуктора, лицо Кэтрин в окне, белесое, смазанное. И Элдер, на самом краю платформы, машет рукой, рывок и отход поезда отзываются во всем теле острой болью, реальной, как от удара, а поезд уже исчезает вдали…
Хозяин ближайшего к дому Элдера бара был известен своей грубостью и бестактностью, однако Элдер довольно часто показывался у него, чтобы заслужить не самое презрительное к себе отношение.
– Вам тут звонили, – сообщил хозяин бара. – Женщина. Если это за неуплату аренды, я не удивлюсь. – Его смех, похожий на петушиное кукареканье, эхом отразился от потолка. – У вас же есть причины вот так прятаться в здешних местах. Сказала, позвонит еще, около девяти.
«Кэтрин? – подумал Элдер. – Или Джоан?»
Оказалось, ни та, ни другая. Хотя этот голос он в последний раз слышал два года назад, Элдер без труда узнал низкий тембр Морин Прайор. Когда-то она была сержантом полиции Ноттингемшира и работала вместе с Элдером, а теперь стала инспектором отдела по расследованию особо тяжких преступлений.
– Привет, Морин. Что стряслось?
– Шейн Доналд.
– И что с ним?
– Его вот-вот освободят. Условно-досрочно. Я подумала, тебе надо об этом знать.
– Спасибо, Морин.
В семнадцать лет осужденный за убийство, Доналд отбывал срок в пенитенциарных заведениях ее величества. Его подельник, Алан Маккернан, старше его годами, признанный зачинщиком, получил пожизненное. Это было в 1989 году. Сейчас Доналду, видимо, уже за тридцать.
– Тут в местной прессе поднялась небольшая суматоха.
– А как они об этом пронюхали?
– От родителей жертвы, их известили официально.
– Ну конечно!
«Жертва, – подумал Элдер. – Люси Пэдмор, шестнадцати лет, на год моложе Доналда».
– Если тебя интересует, я могу собрать вырезки и послать тебе.
– Да, о'кей, присылай. Спасибо, Морин.
– Хорошо, Фрэнк. Ты смотри не пропадай там.
Несмотря на то что больше трех лет работал с Морин Прайор, Элдер мало что знал о ней – подробности своей личной жизни она утаивала, как последний скряга. Одинокая и, насколько можно было судить, не склонная к лесбийским забавам, она никогда не увиливала от заданий, какими бы они ни были скучными или неприятными, всегда честно платила свою долю, когда они забегали в бар после службы. По сравнению с Морин Элдер был, что называется, душа нараспашку, жил, как поется в песне, открыв сердце ветру.
