Усмехнувшись, я наклонилась поцеловать его в шею и вдохнула аромат Джоша. Теперь, когда я стала вер-пумой, то чувствовала его запах по-другому. Мои ноздри щекотал восхитительный богатый аромат, наполненный древесными нотами. Никто не пах так, как Джош. Я провела языком по его шее.
— Твой вкус столь же хорош, как запах.
— Скоро заметишь, что в облике пумы многие ощущения стали более яркими.
— Мммм, звучит неплохо. А есть какие-нибудь минусы?
— Непреодолимое влечение к пушистым мышкам, тунцу и неспособность отказать альфе.
Поскольку альфой нашей небольшой группы был Бью, это не так уж пугало.
— Полагаю, одно другого стоит, — легко отозвалась я, пробегая пальцами по внутренней стороне его воротника и покусывая шею. — Я видела свою брачную метку.
— Понравилась? — хрипло спросил он, укладывая меня на кровать.
Я потянула Джоша за рубашку, укладывая рядом с собой, чтобы снова поцеловать.
— Понравилась. А женщины-оборотни ставят метки своим парам?
— Иногда, — он скользнул ладонью по моему бедру и остановился на округлости попки. — Ты видела шею Рэмси? Она вся в метках.
Я покачала головой. У большого вер-медведя были длинные густые волосы. Присмотрюсь к нему в следующий раз.
— Видимо, Сара его очень любит.
— Можно сказать и так.
Я провела пальцами по его шее.
— А можно я тоже тебя отмечу? Предъявлю на тебя права, чтобы все противные самки вер-пум держали свои лапы подальше?
— Ну, учитывая, что все вер-пумы в округе или мужчины, или связаны, вряд ли у тебя возникнут с этим проблемы. Но я более чем обрадуюсь, если ты поставишь на мне метку и объявишь своим.
Я залезла на него, очарованная прикосновениями к телу Джоша, ощущением пульса под кожей и опьяняющим запахом. Потом вновь лизнула шею в поисках нужного места для метки и была вознаграждена его стоном удовольствия.
— Думаешь, мне понравится быть пумой?
— Да, как только ты приспособишься к перекидываниям. Я буду рядом, чтобы поддерживать тебя на каждом этапе пути. А потом, когда ты перестанешь нуждаться в моей помощи, буду рядом, чтобы отгонять от тебя потенциальных поклонников.
— Мне не нужен никто, кроме тебя.
— Милая Мари-Пьер, — сказал он и усмехнулся, увидев выражение моего лица. — Я рад, что ты моя, — он запустил руку в мои волосы и притянул к себе для очередного долгого сладкого поцелуя. — И я чертовски рад, что тебе лучше.
— Я тоже, — я села и оглядела комнату. — Вот же дерьмо. Папа. Надо позвонить ему и сказать, что все в порядке. Он за тебя беспокоился.
Джош притяну меня обратно и прижал к груди.
— Позвонишь завтра. Сегодня ты целиком моя.
— Только сегодня? — поддразнила я, наклонилась и прикусила его шею, наслаждаясь ответной дрожью.
— Сегодня мы начнем, — ответил он, — но я ненасытен, Мари-Пьер. Боюсь, я не соглашусь на меньше, чем провести вместе каждую минуту оставшейся жизни.
— Да никаких проблем, — сказала я и погрузила зубы в его шею.
* * *
В тот же вечер перед сном Джош играл с локоном моих волос, пока я лежала, прижимаясь к нему грудью.
— Я люблю тебя, Мари-Пьер
Я ущипнула его за бок.
— Ты жесток.
— Говоря, что люблю тебя?
— Нет, используя это имя. Твои признания в любви… просто сбивают с толку.
Он сел, отстраняя меня от своего бока.
— Сбивает с толку? О чем ты?
Я перевернулась, отодвигаясь от него и заворачиваясь в мятую простыню.
— Не знаю. Просто не понимаю, почему ты меня любишь. Если только ты не влюблялся в каждую девушку, с которой спал.
— Да уж, это лестно, — сухо отозвался он. — Ты потрясающе умеешь говорить комплименты. Удивительно, что ты одинока, Мари. Совершенно поразительно.
— Я серьезно, — продолжила я. — Ты встречался с десятками великолепных женщин. Я видела некоторых из них, и они красивее меня. Но ты признался в любви тощей женщине с огромными мешками под глазами и проблемами со сном. Поэтому извини, если мне трудно поверить, что это не какая-то благотворительность.
— Ты меня разыгрываешь? Ты отощала, потому что была больна. Акцент на слове была. И болезнь никак не сыграла на твоей внешности. Глядя на тебя, я вижу сильную решительную женщину. И она прекрасна.
— Прекраснее девушки с грудью пятого размера? — с сомнением уточнила я.
