— Майкл! — с облегчением воскликнула Эй Джей, завидев его. — Как же ты меня напугал! Я привела подмогу, — сказала она и представила всех друг другу по-испански.
— Вижу, — буркнул офицер. — Всем привет.
Несколько минут спустя, собрав пожитки, раненого и изможденного Майкла Уэста водрузили на ослика, и караван потянулся к деревеньке, что распростерлась в низине.
— Майкл, можешь не волноваться. Кроме сестры Елены и сеньора Паскуаля, в деревне никто ничего не знает.
— Ты забываешь про осла. Как ты думаешь, ему мы можем доверять? — пошутил он.
— Если бы я забыла про осла, то не вернулась бы за тобой, дорогой, — отомстила ему молодая женщина.
Майкл бессильно усмехнулся. Он был только рад, что ему не приходится тащиться на своих двоих.
Процессия вышла из леса и затаилась. Движение кортежа замедлилось. Все стали строго держаться тенистой стороны дороги.
— Алиса? — прошептал лейтенант Уэст.
— Тихо, — отрывисто и приглушенно скомандовала женщина, поднеся указательный палец к губам. — Потерпи немного. Почти пришли. Теперь ты точно быстро поправишься. У сестры Елены, на наше счастье, медицинское образование и есть набор медикаментов. Она тебя вылечит.
Майкл не мог побороть навалившуюся на него сонливость. Он с трудом сидел на осле, его глаза смыкались. Он снова видел яркие сны, как вспышки из его детства, слышал мальчишеские голоса. На его сонном лице показалась улыбка, полуприкрытые потухшие глаза были стеклянными. Он понимал, что вновь впадает в забытье, делал над собой усилие, но все напрасно.
Эй Джей заметила, как ослабело скользит его рука по ослиной холке.
Майкл с трудом сообразил, что его волокут в хижину, что Алиса рядом, а поэтому волноваться не стоит. Он почувствовал, как что-то прохладное, сладковатое и влажное подносят-к его пылающим жаром губам.
— Пей, — шепнула ему Алиса. Он послушно выпил.
Новый женский голос заставил его сфокусировать взгляд. Заговорила дотоле молчавшая сестра Елена. Заговорила по-английски с сильным испанским акцентом. Майкл вяло улыбнулся и вновь закрыл, глаза, почувствовав себя почти как дома, как в детстве.
— Ты должен повернуться на бок, — потревожила его Алиса.
— Зачем? — заупрямился Майкл.
— Сестра Елена хочет осмотреть твою рану, — пояснила Эй Джей.
Глаза Майкла мгновенно широко распахнулись, он посмотрел на нее недоумевающим взглядом.
— Ты вернулась? Ты не должна была возвращаться. Я же тебе сказал, — гневно проговорил он.
— Он бредит, — тихо констатировала Эй Джей, обращаясь к сестре Елене.
— Успокойте его, — сухо распорядилась монахиня.
— Как же я могла уйти без тебя, — шепнула ему на ухо молодая женщина ласковым голосом. — Все будет хорошо. Это славные люди, Майкл. Мы можем довериться им. Позволь сестре Елене позаботиться о тебе. Ты скоро поправишься, и мы уйдем отсюда: Но прежде ты должен поправиться. Слышишь? — тихо шептала Эй Джей, осторожно поворачивая его.
Майкл слышал ее голос, и на него всей тяжестью навалился сон.
Он стоял посреди леса, а вокруг него кружил океан синекрылых бабочек.
Вода в чане была по пояс и очень холодная. Мелкий песок хлюпал под ее ступнями. Эй Джей взяла мыло, которое лежало передней в мыльнице, выточенной из дерева.
Мыло… Она и не подумала бы прежде, что однажды этот кусочек, который так и норовит выскользнуть из рук, приобретет для нее такую ценность.
Она намылила волосы и лицо, фыркая от удовольствия, смыла пену, затем намылила все тело.
Странно было мыться ночью, под открытым небом, в чане для сбора дождевой воды и слушать пение ночных птиц где-то на самом краю света. Жизнь и впрямь непредсказуема. А ведь еще недавно, похоронив мужа, она была уверена, что ее дни идут на убыль и ничего по-настоящему значительного в ее жизни уже не произойдет.
Майкл бредил все время, пока сестра Елена обрабатывала его рану. Таким Эй Джей его еще не видела. Он путал ее и сестру Елену с матерью, давал какие-то обещания, сердился и капризничал, как ребенок. Звал по имени своих братьев, Джейкоба и Люка, величал кого-то Адой. Он показался ей бесконечно трогательным. Мужчина, рискующий своей жизнью каждый божий день ради спасения жизней других людей, вдруг стал маленьким мальчиком, который боялся, что его бросят. Теперь он забылся глубоким сном, и она смогла оставить его.
