В нашем странном тандеме, я была самой умной, но она была всегда мудрее. Чуть подумав, Тонька ответила, прищурившись, но не отрываясь глядя на свет лампы.
— Душа останется при нас, родная моя. Душа не зависит от того, чем ты питаешься, в данном случае она зависит от того, как ты это делаешь. А мы с тобой всегда будем помнить, главную заповедь — не убий! По крайней мере, постараемся. Ты же знаешь, как я боюсь этих слов. НАВСЕГДА и НИКОГДА!
— Тонь, ты точно хочешь именно сейчас это сделать? Ведь у нас еще куча времени, ты в любой момент можешь передумать. Подумай хотя бы до завтра.
— Нет! Потом будет просто страшно от самой процедуры, а не от последствий. Ты же знаешь, я боюсь боли, а не результата. Так что лучше не трепать нервы, теряя время даром, а закончить с этим как можно быстрее.
Больше я не раздумывала и предупреждать не стала. Резко наклонившись вперед, впилась зубами в шею и начала пить. Через минуту кровь приобрела соленый привкус ее слез, и аккуратно зализав ранки, я отстранилась от нее. Белая кожа и потухшие глаза, но глядящие на меня с твердой решимостью шахида. Передернувшись от того, что должна была сделать, рванула зубами запястье и приложила к ее губам. Я видела как тяжело ей дался первый глоток моей крови, как тошнило и передергивало, но руку она не отстранила. Отдав примерно столько же, сколько отдал мне тогда Люциан, отняла свою руку и зализала на ней ранки. И только после этого напряженно посмотрела на Тоню, но уже как врач и исследователь. Пока не произошло ничего невообразимого или странного. Помогла перебраться на кровать, и укрыв одеялом мерзнущую от кровопотери подругу, вернулась в гостиную. Нам будет нужна кровь — это однозначно. Теперь осталось решить, где нам ее брать? Старалась даже не думать о том, насколько оказалась вкуснее и питательнее теплая кровь Тоньки, по сравнению с той замороженной и пастеризованной жижой, которую я украла в своей больнице. Снова идти туда было опасно, значит надо найти новый источник пищи, только теперь для двоих вампирш. Станция переливания крови — самый оптимальный выход для нас на даннный момент.
*****
Пока Тонечка спала, изображая труп, я прикорнула рядом с ней, просчитывая различные варианты поиска и добычи пищи. Надо было найти такой вариант, чтобы не привлекать много внимания к нашим персонам, ни правоохранительных органов, ни других заинтересованных лиц клыкастой наружности. На первое время можно, конечно, потерроризировать пункты по сбору крови в нашей области, но что делать потом? Интересно, вампиры питаются кровью животных? На последней мысли, я наконец заснула и мне снились коровы, свиньи, безголовые петухи, истекающие кровью. Последний фрагмент сна, где этот самый безголовый петух начал носиться за мной, почему-то кукарекая непонятно как, заставил резко проснуться в тот момент, когда петух меня практически догнал. Сев в кровати, в ужасе оглянулась по сторонам и заметила, что Антонины рядом нет, а лежит только записка.
"Ушла писать заявление на отпуск, пока не поздно, тебе все равно по солнцу ходить нельзя. Заодно куплю выходной костюм грабителя, для будущего дела!!! Скоро вернусь, не волнуйся."
В шоке смотрела на эту записку, пытаясь переварить полученную информацию. Это ж надо, я в подобной ситуации ходила словно зомби, пытаясь убедить себя, что у меня всего-навсего шизофрения, а подруженция только очухалась и тут же начала претворять свои идеи в жизнь. В первую очередь заботясь о своем комфорте и нашем будущем благосостоянии. Эх, зря она не стала учиться на экономиста, была бы миллионером, а с другой стороны, она о своем салоне мечтает и прет к этой цели паровозом. Денег мы собрали достаточно для выкупа помещения, осталось приобрести оборудование и материалы. Жаль, что Тонька ненавидела банки и ни в какую не хотела попадать в долговую кабалу, поэтому мы усиленно копили. Теперь же эти деньги просто лежали в банке, и как мы ими будем теперь распоряжаться, не ведаю. Одно знаю точно — отныне ни о какой широкой известности и популярности речи быть не может, а значит Тонькина мечта останется неисполненной. Она об этом явно пока не задумывалась. А мне в очередной раз стало больно, грустно и страшно. А вдруг она потом пожалеет?
