Творцы русской идеи - страница 152
Новое, лосевское в концепции мифа состоит в акцентировании личностного характера мифологического сознания. В одной из последних своих работ он напишет: «Что касается самого термина «миф», то его древняя этимология, восходящая к санскриту, указывает на значение «заботиться о чем-то», «иметь в виду что-то», «страстно желать». Так, например, у Гомера слово «миф» означает «предписание», «совет», «приказ», «назначение», «намерение», «цель», «сообщение», «обещание», «просьбу», «умысел», «угрозу», «упрек», «защиту», «похвальбу». Поэтому если миф здесь противопоставляется делу, то все же это такого рода мысль, которая обладает специальной и иной раз даже волевой интенцией, предполагающей большую заинтересованность в предмете»>7.
Миф — форма мысли, сливающейся с самим бытием. Миф всегда практичен, насущен, эмоционален, аффективен, жизнен. Он может принимать научную форму, более того: наука всегда мифологична. Ну а политика — сплошная мифология. Поэтому да не удивит нас следующий вывод: «…Диалектический материализм есть относительная, а не абсолютная мифология»>8.
Так открывается нам третий — полемический — слой книги. Путем несложных ходов мысли и ярких пассажей Лосев обнажает примитивно-мифологическую структуру марксистской фразеологии. «С точки зрения марксистской мифологии, не только «призрак ходит по Европе, призрак коммунизма…», но при этом «копошатся гады контрреволюции», «воют шакалы империализма», «оскаливает зубы гидра буржуазии», «зияют пастью финансовые акулы» и т. д…Кроме того, везде тут «темные силы», «мрачная реакция», «черная рать мракобесов»; и в этой тьме «красная заря» «мирового пожара», «красное знамя» восстаний… Картинка! И после этого говорят, что тут нет никакой мифологии»>9.
Представьте себе: тысяча девятьсот тридцатый год. Россия, охваченная ужасом и каким-то восторженным безумием, ломает становой хребет собственного хозяйства — вековые устои деревни; с земли сгоняют миллионы самых прилежных тружеников и отправляют их на голодную смерть. Разрушение экономики выдают за построение гармонического строя, при котором каждый получит, сколько захочет. Народ подогревают соблазнительной возможностью жить, только разевая рты. И вот выходит книга, которая говорит о мифе.
Просто случайное совпадение? Не думаю. Лосев всегда жил интересами времени, откликаясь на его запросы. («Время — боль истории» — его афоризм.) Слишком много примет того времени находим мы в тексте. К тому, что сказано выше, добавим еще пример — прямо о тех, кто морочил голову, обещая немедленный рай на земле. «Иной раз вы с пафосом долбите: «Социализм возможен в одной стране». Не чувствуете ли вы, что кто-то или что-то на очень высокой ноте пищит у вас в душе: «Н-е-е-е-е…» или «Н-и-и-и-и…» или просто «И-и-и-и-и-и…». Стоит вам только задать отчетливо и громко вопрос этому голосу: «К-а-а-а-к? Невозможен???», как этот голос сразу умолкает, а показывается какой-то образ вроде собачонки, на которую вы сразу замахнулись дубиной, а она не убежала, а только прижалась к земле, подставила морду для удара и завиляла хвостиком умильно и вкрадчиво, как бы смиренно выговаривая: «Ведь вы же не ударите меня, правда?»>10
Удар последовал. Тираж книги (и без того малый — 500 экземпляров) подвергся уничтожению, от него сохранились лишь отдельные экземпляры. С трибуны XVI партийного съезда большевиков на Лосева обрушился Каганович: «…Последняя книга этого реакционера и черносотенца под названием «Диалектика мифа», разрешенная к печати Главлитом, является самой откровенной пропагандой классового врага (несмотря на то, что она была напечатана благодаря Главлиту, она не увидела света). Приведу лишь несколько небольших цитат из этого контрреволюционного и мракобесного произведения»>11. Каганович приводил сочные примеры, в том числе и про писк в душе, размышляющей о победе социализма в одной стране.
А драматург В. Киршон, выступая с той же трибуны, приписывал Лосеву отсебятину, уверял, что книга полна «откровенно черносотенных и монархических высказываний… Коммунист, работник Главлита, пропустивший эту книгу, в которой нас в лицо называют капиталистическими гадами и шакалами, мотивировал необходимость ее разрешения тем, что это «оттенок философской мысли»… А я думаю, что нам не мешает за такие оттенки ставить к стенке (Аплодисменты. Смех.)»
