Он не любил, когда им пренебрегали, не привык к отказам, и поведение Лорел его бесило. Обычно он не принимал личную жизнь своих жертв так близко к сердцу, но это был особый случай. Конечно, случались и проколы, когда очередная птичка не обращала внимания на его авансы, и тогда Тревор просто двигался к новой цели, но чтобы его кидали посреди завязавшихся отношений, променивали на тусовки – такого еще не бывало.
Может, стоило выкинуть Лорел Уилкинс из головы, подобрать цель попроще, более сговорчивую бабу с кризисом среднего возраста, которая соскучилась по мужскому вниманию?
Плюнуть на глухую дурищу было куда разумнее, но Тревор упрямо продолжал морозить яйца, стоя под ее окнами.
А меж тем мороз становился с каждой минутой все крепче.
Нет, не мог Тревор уйти. Лорел отличалась от его предыдущих жертв, отличалась разительно, и это было важнее всего. Она была богаче, несравненно богаче, чем какая-нибудь Джилл. К тому же она была хорошенькой и ладной, как Барби, с невинным личиком и светлыми длинными волосами. Да, как Барби…
Каждому известно, что Барби – дешевая шлюха, подумал Тревор озлобленно. Шлюха с ангельской улыбкой. Такая же, как Лорел.
Тревор приехал к озеру с ощущением смутной тревоги. Он почувствовал, как изменился стиль Лорел в последних письмах. Словно девчонка внезапно охладела к нему, вот как это выглядело! У нее был другой тон, и это явно не было связано с тем, что он кинул ее со встречей в кофейне.
Тревору было важно узнать, что тому причиной. Он прикатил к дому Лорел, мучимый мыслью, что она его в чем-то подозревает. Мысль была нелепой, но не давала Тревору покоя.
Он раздраженно следил, как девчонка покачивает бедрами, обтянутыми крохотной юбочкой, и полагал, что знает ответ. Лорел нашла себе трахаля, это точно! Иначе с чего она так изменилась, так осмелела?
Тревор тихо изнемогал от бешенства. Разве он сможет окрутить, соблазнить и обчистить Лорел, если у нее есть любовник?
Жизнь вообще была не слишком справедливой к Тревору Дину. Он вырос в нищете, нежеланный сын тупой алкоголички, рожденный от какого-то из ее многочисленных мужиков. Тревор очень рано понял, что сможет выбраться из грязи и бедности только сам, собственными силами и умом. Он не желал прозябать в стылом трейлере на задворках сонного городка, не желал есть отбросы с помойки и наниматься чернорабочим за горсть монет.
Когда Тревору было двенадцать, мать арестовали за пьяную разборку с одним из собутыльников, назначив незначительную сумму, под залог которой она могла выйти на свободу. Тревор не стал вносить залог. Он просто собрал пожитки и свалил из города.
Он многому научился. У него был талант внушать людям доверие. Тревор лгал так легко и убедительно, что вскоре вранье стало для него основным способом заработать на жизнь. Обманывал он в основном женщин, придумывал себе добропорядочное прошлое, прикидывался преуспевающим и богатым, а его жертвы безоговорочно верили в любую чушь.
Но до сих пор Тревор отирался в чужих квартирах, не мог позволить себе ни дня отдыха и был вынужден постоянно заметать за собой следы.
Этого было мало.
В кармане завибрировал телефон, и Тревор, вынув его, взглянул на номер. Он мог ответить на звонок, его все равно никто не видел за ветками кустов. До окна Лорел было не менее пятнадцати метров.
– Да?
– Привет, это я.
Тревор и без того знал, кто звонит.
Ревнивица Джилл. Он знал, что она станет названивать ему, беспокоиться, и эта забота ему льстила.
– Милая… – протянул он в трубку негромко. – Я слушаю.
– Да я позвонила, собственно, просто так, – принялась оправдываться Джилл. – Лежу на диване, смотрю телевизор. Мне одиноко без тебя. Ведь неделя – это так долго! – Она хихикнула, желая обратить все в шутку, но Тревор знал, что Джилл действительно тоскует.
Лорел за окном потягивала вино. Ее пальцы играли с цепью на юбке. Плоский животик притягивал внимание.
– Я тоже скучаю. Недельная командировка очень утомляет, – пожаловался Тревор. Он отшвырнул сигарету и чуть сдвинул рукой ветку, маячившую перед глазами.
– Как они могли разлучить нас так надолго? – заныла Джилл. – Проклятая командировка. Ты мог отказаться, милый?
