– Я не об этом! – Лорел рассмеялась. – Просто у каждого человека свой запах. Запах кожи, волос, понимаешь? А твой запах я хорошо запомнила. Он такой… лесной, свежий. Так пахнет природа. Мне очень нравится. – Она снова смутилась.
Расселу сравнение польстило. К тому же ни одна женщина не говорила ему, что хорошо помнит его запах. Ему немедленно захотелось зацеловать Лорел до потери чувств.
– Верю, милая. Наверное, ты единственная женщина, которая оценивает людей по таким необычным категориям, как запах. Я счастлив, что тебе нравится, как от меня пахнет…
В его взгляде таилось обещание, и Лорел внутренне затрепетала. О чем думает Рассел Эванс, когда смотрит на женщину вот так? И на всех ли своих женщин он так смотрит?
Нет, оборвала себя Лорел строго, она не должна думать в таком ключе. Так недалеко и до ревности и попыток сравнить себя с другими женщинами, рядом с которыми она, конечно, выглядит неконкурентоспособной.
Она стиснула шоколадку в руке, едва не раздавив хрупкую сладкую ракушку.
Рассел взглянул ей в лицо, пылающее румянцем, и пообещал себе, что сделает предстоящую ночь незабываемой. Он не совершит ни одной ошибки, он не станет спешить и растянет прелюдию на целую вечность, а потом будет сливаться с Лорел снова и снова, всякий раз доводя ее до оргазма.
Лицо его потемнело от желания.
– Заканчивай скорее, – глухо сказал он.
– Я постараюсь.
– Уж постарайся.
Он намеренно отвернулся, чтобы отвлечься от мыслей о сексе. Прямо перед ним стояли затейливые металлические сундучки, и он с любопытством поднял одну крышку.
– Ого, взрывающаяся карамель!
Он помнил, как любил ее в детстве. Взяв несколько шариков, он сунул их в рот. Подростком он клал на язык штук по десять, а затем жмурился, ощущая, как от резкого пощипывания слезятся глаза.
Вот и сейчас он крякнул, прищурился и вытер слезы. Удивительное чувство! Словно вновь вернулся в школьные годы. Взрывающаяся карамель, сладкий наркотик для малолетних.
Едва ощущения схлынули, Рассел старательно облизал пальцы. На душе было весело и беззаботно, как в детстве.
– Не забудь заплатить.
Лорел стояла сбоку, улыбаясь. Через руку было перекинуто пальто.
– А почем они? По пять центов? – Он облизнул губы и глянул на ценник. – Полдоллара! Да это грабеж! Почему так дорого? Когда я был маленьким, такая карамель…
– Инфляция, – пожала плечами девушка.
– Наверное. – Рассел уже заглядывал в соседний сундучок. – Ой, арахис в сахаре! Я помню, как они гремели в жестяных банках, когда родители брали их с полки в магазине. Пожалуй, возьму немного. А это что? Апельсиновая тянучка? Ух ты! Что за чудесный магазин!
Лорел понимающе рассмеялась и протянула ему пластиковую корзину для покупок.
– Не думаю, что мне нужна корзина. Я возьму пару кулечков и…
Через десять минут корзинка была полна. Возле кассы Рассел взял шоколадное сердечко в алой фольге и протянул Лорел. Ему хотелось сказать ей что-нибудь романтическое в благодарность за то, что она подарила ему возможность перенестись в детство, но слова не шли на ум. Рассел никогда не умел говорить красиво, поэтому помолчал и выдавил:
– Это тебе… такое же сладкое, как ты.
На секунду глаза девушки широко распахнулись, затем наполнились слезами. Она резко повернулась и выскочила в подсобку, забыв накинуть пальто.
Должно быть, с досадой подумал Расс, его слова прозвучали глупо и обидно.
– Черт, – пробормотал он, ставя корзину на прилавок радом с кассой и недоумевая, что делать дальше. Оставалось задумчиво развернуть пару ирисок и положить их в рот.
Ириски оказались паршивыми, с анисом, и Рассел торопливо сплюнул их в мусорную корзину.
Нужно было извиниться перед Лорел. Но за что именно? Что ее так сильно обидело? Комплимент был с сексуальным подтекстом, но это было в духе их отношений. Просто секс, никаких обязательств…
Или она ждала совсем другого? В таком случае Лорел выбрала не того парня.
Рассел поковырялся пальцами в горках конфет, которыми заполнил корзинку, и неожиданно почувствовал себя очень напуганным.
Лорел вбежала в подсобку, тяжело дыша. Стиснув в руке шоколадное сердечко, она прижимала его к груди. Сердце часто стучало, на глаза наворачивались слезы. Господи, что она за дура!
