– Это все. Думаю, что самый лучший способ преодолеть страхи, – это привыкнуть к обществу друг друга.
– Может, ты и прав. – Ее глаза встретили его взгляд. Она была взволнована. – Я очень хочу быть сегодня с тобой, но ты уверен, что сможешь сдержать себя?
– Я взрослый мужчина, а не какой-то юнец. – Он прижал ее к себе и поцеловал в висок. – Ощущать твое тело в своих объятиях – это будет для меня высшим удовольствием, любовь моя.
Она расслабилась.
– Хорошо.
Он провел рукой по ее волосам.
– Иди же. Мари, наверное, уже ждет тебя.
– Без сомнения. – Она медленно отстранилась от него. В ее глазах читалось волнение, но она была настроена решительно.
– Я приготовлюсь ко сну.
– А затем придешь ко мне.
В его тоне не звучал вопрос. Она кивнула, и ее губы тронула легкая улыбка.
– И затем я приду к тебе.
Кэролайн приступила к своим обязанностям на следующий день с надеждой, затеплившейся в сердце.
Она провела ночь в блаженном сне. Рядом с ней был ее муж. Она не чувствовала угрозы в его присутствии. Она проснулась довольная и счастливая, рука Рогана покоилась на ее талии.
Он выглядел таким юным, когда спал, подумала она, предаваясь воспоминаниям. Может, потому, что его глаза были закрыты и она не видела их привычного требовательного и яростного выражения. Но самым важным было то, что она провела ночь с ним, в его объятиях, и спала мирно как младенец.
И она была намерена повторить это и сегодня ночью.
Что-то тихо напевая, она решила разобрать почту. Им пришло много поздравлений по поводу заключения их союза. Эти письма требовали ответа.
Роган отправился в деревню, чтобы встретиться со своим адвокатом, и она решила не сидеть без дела в этот тягостный дождливый день. Однако это отняло у нее гораздо больше времени, чем предполагалось, потому что она часто отвлекалась и глядела в окно, вспоминая минувшую ночь.
Заставив себя наконец просмотреть все письма, открытки и приглашения, она увидела, что закончился воск для печатей. Она отправилась в кабинет Рогана, и, вступив в это мужское царство тяжелой дубовой мебели, ощутила, что комната с неодобрением принимает ее женское присутствие. Она поспешила к столу Рогана, чувствуя себя воришкой.
Она быстро нашла воск, но, зажав его в руке, вдруг остановилась, вдохнув знакомый запах ее мужа, свежий, пьянящий. Ее тело словно пронзило стрелой. Ей показалось, что он коснулся ее, что он сейчас одарит ее улыбкой. Она уселась в кожаное кресло своего мужа и осмотрелась вокруг.
Она была словно околдована. Она была очарована им, как обычная школьница.
Кэролайн захихикала, поймав себя на мысли о том, что уже давно такой звук не срывался с ее уст, и вдруг заметила стопку писем на его столе. Она потянулась к ней и отложила в сторону приглашения и поздравления, на которые как хозяйка дома должна была ответить сама. Остальные письма она снова сложила, но случайно зацепила при этом книгу, лежавшую на столе.
Книга неудачно приземлилась, раскрывшись на середине, и из нее выпали бумаги, которые, как полагала Кэролайн, Роган использовал вместо закладки. Соскользнув со стула, она присела на пол и начала собирать их.
Но имя на одной из бумаг привлекло ее внимание: Рэнделл Альторп. Она была озадачена своим открытием и развернула лист. Просмотрев его содержание, она пришла в еще большее изумление.
С какой стати Рогану нанимать детектива, чтобы узнать историю жизни ее кузена?
Этот вопрос не давал ей покоя долго после того, как она расставила вещи по своим местам и вышла из кабинета.
Она во что бы то ни стало хотела узнать правду. Размышления занимали ее все время, пока она запечатывала письма. Учитывая, как сильно Роган стремился во всем оберегать ее, она могла предположить, что он ничего ей не расскажет. Настало время отбросить страхи, оглянуться и увидеть мир таким, какой он есть. Чтобы совершать собственные открытия и принимать собственные решения.
Лучшим способом получения информации, как она знала, были контакты с миром. А что может быть более подходящим началом, чем предстоящий обед у леди Джейтон?
Джейтон-Холл сиял огнями и увлекал звуками музыки. Кэролайн прильнула к мужу, когда они подошли к бальной зале. Она старалась не думать о десятках людей, столпившихся в комнате.
