Роган нахмурился.
– Я не знаком с мистером Альторпом.
– Он мой наследник, дальний кузен.
Герцог ехидно ухмыльнулся.
– Очевидно, он рассчитывал на более быстрый исход, но я не оправдал его ожиданий.
Роган переваривал услышанное.
– Пожалуй, я не откажусь от виски.
– Прошу вас.
Он поднялся и налил себе щедрую порцию из графина.
– Вы уже сообщили об этом в магистратуру, ваша светлость?
– Это не изменило бы ровным счетом ничего, – отозвался Белвингем. – Альторп очень умен. Подлец! Я до сих пор не знаю, как ему это удается.
Роган вдруг остановился, не успев поднести виски к губам. Может, герцог не совсем адекватно воспринимает реальность?
– Вы уверены, что это Альторп?
Герцог бросил на него взгляд, исполненный раздражения. Роган снова сел.
– Я не безумец, Хант. Я знаю, как дико все это звучит. Я бы ни за что не заподозрил его, если бы не узнал, что он виновен в смерти моего сына.
Роган со звоном опустил свой стакан.
– Он убил вашего сына?
– Так мне сказал его напарник. Он признался в этом на смертном одре, поэтому у него не было причин лгать. Как раз наоборот. Когда я бросил обвинения Альторпу в лицо…
Он оборвал себя на полуслове, и его затуманенный взгляд остановился на портрете сына, висевшем на противоположной стене.
– Ваша светлость?
– … он рассмеялся, – продолжил герцог, – Он даже не стал этого отрицать, просто рассмеялся. А спустя немного времени после этого я внезапно почувствовал себя больным.
Рогана потрясла уверенность герцога. Так или иначе, но он говорил очень убедительно.
– Я полагаю, что нет ни одного доказательства вины Альторпа в причастности к смерти вашего сына?
Герцог горько улыбнулся.
– Ничего. Он убил моего мальчика. А теперь он убивает меня. Он получит титул, если я не опережу его. Лучшие врачи в Лондоне не в силах мне помочь. И именно поэтому я вызвал вас, Хант.
Он поднял дрожащую руку.
– Вы стали для моей дочери героем вчера вечером, и я думаю, что нам в этой ситуаций нужен именно герой.
– Простите, ваша светлость, я не понимаю вас.
– Я умираю, Хант, и этот негодяй, убивающий меня так хладнокровно, унаследует и мои земли, и мой титул. И моя дочь будет в его власти. Я хочу, чтобы вы защитили ее.
Роган, до крайности удивленный услышанным, потянулся за виски.
– Но чего же вы хотите от меня?
– Я дам вам Дестини, – сказал герцог, наблюдая за ним своими проницательными темными глазами, – и двадцать пять тысяч фунтов, если… вы женитесь на Кэролайн.
Роган поперхнулся.
– Вы хотите, чтобы я женился на вашей дочери?
– Но как еще вы сможете защитить ее, если не в качестве мужа? – Боль исказила голос герцога. – Если мне суждено умереть, – а это более чем вероятно, судя по тому, что творит Рэнделл, – я должен знать, что Кэролайн в безопасности. Я отпишу вам двадцать пять тысяч фунтов в тот день, когда вы на ней женитесь, и передам права на владение Дестини. Только подумайте, Хант! Все ваши проблемы будут решены. Вы не только вернете своей семье славу величайших коннозаводчиков, но, женившись на дочери герцога, получите доступ в высший свет.
Невозможно. Роган допил виски одним глотком. Ему нужны были деньги. Ему нужна была Дестини, но он поклялся никогда не жениться, никогда не подвергать опасности невинную девушку, чтобы та не узнала, какое чудовище дремлет в сердце Рогана Ханта.
Особенно если речь идет о такой девушке, как Кэролайн.
Ее лицо предстало перед его взором: хрупкое, прекрасное, и ее темные глаза были затуманены. Ее прикосновение вчера вечером разбудило его, наполнило его желанием владеть ею, хотя он знал, что это желание неосуществимо. И тем не менее герцог сейчас сделал ему предложение. По прихоти судьбы он может обладать Кэролайн. Как своей женой. В своей постели.
На мгновение он попытался это представить. Страсть. Доверие. Осознание того, что тебе есть о ком заботиться. И что кто-то будет заботиться о тебе. Он представил маленькие руки Кэролайн на своем теле. Он представил, как будет учить ее науке любви, как она будет стонать от наслаждения, постигая радость слияния мужчины и женщины.
Чудовище в его душе зашевелилось. Потянулось.
Он беспощадно отсек от себя эти мечты. Этого не может быть. Мужем Кэролайн должен стать более достойный человек, не убийца.
