Шейла оторвала взгляд от ключа, который вертела в руках, и посмотрела на фотографию своего мужа: она едва скрыла испуг на своем лице. — Этот молодой человек, — адвокат развел руки в стороны, — даже не осознает происходящего, он даже не будет понимать, что происходит, зачем происходит, чего от него хотят. На сегодняшний день он даже не слышит и не видит. Неужели мы можем судить такого человека? У меня все, ваша честь, — адвокат поклонился судье и не спеша, с видом победителя, пошел на свое место.
Судья Клинтон прикоснулся указательным пальцем к седому виску: — Теперь я хочу предоставить слово обвинению. Прокурор, пожалуйста.
Толстый и рыхлый прокурор поднялся из-за своего столика и вновь чуть не опрокинул его. — Извините, извините, господа. Я сейчас. Я прекрасно знаю и понимаю, что Лео Джонсон на сегодняшний день не в лучшей форме, скажем так, — прокурор сунул руки в карманы и посмотрел на миловидную Шейлу, которая нервно перебирала пальцами, — и это может показаться нелепым — заставить этого человека предстать перед судом.
Прокурор, так же как и раньше адвокат, принялся расхаживать по залу и говорить, как будто он рассуждает наедине сам с собой.
Каждое его слово было рассчитано, каждый его жест был обдуман и выверен. Он делал все, чтобы произвести совершенно противоположное впечатление речи адвоката. — Я думаю, вы все, господа, прекрасно понимаете, что задача суда не только в наказании преступника, но суд еще должен показать общине, что свершается правосудие и воздается по заслугам возмездие всякому, кто посягнул на законы нашего общества, на наши устои, на наши порядки.
Адвокат посмотрел на судью Клинтона, тот кивнул головой, как бы соглашаясь со словами прокурора. Присутствующие насторожились. — Господа, ведь обвиняемый Лео Джонсон обвиняется во многих преступлениях, в том числе и в убийстве Лоры Палмер, и оттягивание суда над преступником будет травмировать весь город, всю нашу общину. Поэтому я полагаю… — веско продолжал прокурор. — Достаточно, достаточно, я понял вашу мысль, — судья Клинтон поднял вверх правую руку, прокурор осекся. — Преступник заслуживает суда настолько, насколько наша община ожидает решения. — Достаточно, достаточно, прокурор, я же вам сказал… — судья начал нервничать, — сядьте, пожалуйста, мистер Людвиг.
Прокурор недовольно развернулся и удобно устроился в своем кресле. — А сейчас, господа, все могут немного отдохнуть, потому что мне надо кое-что обдумать. Мистер Купер, шериф Трумен, будьте так любезны, составьте мне компанию.
Судья поднялся со своего места, поправил лежащий на столе молоток и направился к стойке бара.
Услужливая официантка быстро подошла к стойке, за которой уже сидели специальный агент ФБР Дэйл Купер, шериф Твин Пикса Гарри Трумен и окружной судья мистер Клинтон. — Нам, пожалуйста, три пунша «Черный Юкон», — махнул рукой официантке судья Клинтон.
Та услужливо принялась исполнять заказ судьи. — Еще довольно рано для спиртного, — возразил Дэйл Купер. — Ничего, ничего, специальный агент, день скоро кончится, так что все будет хорошо. А вы, шериф, надеюсь, не откажитесь?
Шериф пожал плечами. — Так сколько вам, два или три? — Пока три, — ответил судья, — а дальше посмотрим. Знаете, господа, — начал судья, — прокурор всерьез уперся и решил бросить мне вызов. Он обязательно станет настаивать на обвинении Лео Джонсона в убийстве. Купер, как вы считаете? — Знаете, судья, я так, в общем-то, не считаю, — Купер расправлял салфетки на стойке бара. — А вы, Трумен, как думаете? — Я не совсем понял ваш вопрос. — Я спрашиваю о том, чего хотят в городке, судить или линчевать? — Знаете, ваша честь, я думаю, в нашем городке — все хотят только правосудия, все хотят, чтобы оно свершилось, и преступник был наказан. Но настоящий преступник. — Конечно, конечно. Значит, цирк устраивать не надо, правда? — Да, ваша честь, по-моему, все-таки, должно свершиться правосудие. — А как там Лео Джонсон? — судья посмотрел на Дэйла Купера.
Тот продолжал разглаживать салфетку на стойке бара. — Мне кажется, он превратился просто в качан капусты. Знаете, судья, я чувствую, мы, в конце концов, найдем преступника.
