– Или о большой толстой заднице моего визави Сережи Мирского, — вставила-таки Ирмочка.
– Правильно, дорогая Ирма, if you feel lonely tonight you may dream of my sweet ass.
– Это ты по-какому сказал?
– По иностранному, Ирмочка, прости, дорогая, но я еще хочу напомнить нашим радиослушателям телефон, по которому надо звонить, чтобы выиграть кружку в виде попочки, похожей на попку нашей Ирмы, это телефон нашей студии: 8885888. Легко запомнить, звоните и выигрывайте, а мне, как самому главному победителю, представится возможность воочию полюбоваться попкой Ирмы Вальберс.
– Воочию? — изумилась Ирма. — Ты хочешь сказать, что у попки есть очи?
– Да, есть, — в очередной раз подпрыгнул в своем кресле Мирский, — недаром обитатели тюрем на своей фене попу еще называют «очком», впрочем, по этому поводу есть анекдот, но я расскажу его после песни «Буча-Буча-Буча» в исполнении ансамбля «Загадка Би», которую мы сейчас будем все вместе слушать…
* * *
Агаша, сама не зная, зачем она это делает, взяла и набрала номер.
Наташка номер продюсера Джона украла, что теперь ей остается? Только и остается, что звонить на радио.
Три восьмерки, пять и снова три восьмерки. Все равно ведь не попаду! Агаша затосковала. Ну что за жизнь! В Ипполитовича не поступила, и еще не известно, поступит ли в этом году, Наташка обманула… Бах — попала! Вызов… Длинные гудки.
Голос оператора:
– Вы позвонили на «Москва-сити FM», не отсоединяйтесь, сейчас вам ответят…
Агаша даже дышать перестала.
Лежала с закрытыми глазами на спине и только слушала музыку, доносившуюся из радиоприемника. И такая же музыка, только с секундным отставанием, слышалась в телефоне.
– Алло, вы еще не отсоединились, хорошо, сейчас вас переключаю на эфир.
Музыка в телефоне сменилась узнаваемым голосом Сережи Мирского.
– Алло, мы вас слушаем, представьтесь, пожалуйста, вы в прямом эфире «Москва-сити FM».
– Меня зовут Агата, — сказала Агаша и вздрогнула, вдруг услышав свой голос в приемнике.
– Радио у себя сделайте только потише, Агата, чтобы микрофон не заводился, — фамильярно заговорил Мирский, — и ответьте на наш вопрос, Агаточка, а вопрос вот такой в связи с вашим именем… Скажите, как вас называет ваш любимый мальчик, или муж, или любовник, когда вас начинает обнимать и целовать? Он называет вас Агата или Агаточка? Или Агафончик?
Агаша почувствовала, что краснеет. Она уже сильно пожалела, что позвонила в этот эфир, черт ее дернул!
– Нет, никак не зовет, — выдавила она.
Он что же у вас, глухонемой? — спросил Мирский. Спросил и, не дожидаясь ответа, тут же принялся комментировать: — Представляешь, Ирма, у Агаты такой парень, что он только сопит и молчит, сопит и молчит и никак не называет свою красавицу — Агату, никак. А ведь существует поговорка: берешься за грудь, говори что- нибудь. Вот я, когда беру девушку за грудь, я всегда так нежно ей шепчу, Иррррррмочка, Иррррмочка моя дорррррррогая!
Агаша уже собралась дать отбой, как Сережа Мирский вдруг прокричал:
– Дорогие радиослушатели, Агата выиграла две кружки с задницами — с моей и с попкой Ирмы Вальберс, выиграла, потому что у нее глухонемой любовник, одна кружка ему, другая Агате, Агата, вы не отсоединяйтесь, наш администратор вам сейчас скажет, куда и как подъехать за выигранными вами призами…
ГЛАВА 2
Радио «Москва-сити FM»
Дюрыгин поморщился.
– Какая пошлость, е-мое!
Но сделал радио погромче.
Этот Мирский — воплощенная распущенность, а было бы здорово в контрасте с миленькой Ирмой попробовать его в телеэфире. А что? Разве плохая идея? И зачем только поехал по Садовому?
От Склифасовского до Сухаревской пробка растянулась.
Полчаса простоял, покуда на проспект Мира вырулил. Здесь вроде полегче, а отсюда уже и до Королева недалеко.
Главный дал шесть недель для того, чтобы найти ведущую. Шесть недель — это немало. Но это не значит, что можно теперь сидеть и ничего не делать. Не такой Дюрыгин человек, чтобы сидеть и ждать у моря погоды.
Может, прямо сейчас заскочить за Ирмой да попробовать сманить ее к себе на свой проект?
Нет таких женщин, которых нельзя склонить к измене.
Это еще Дон Жуан у Пушкина говорил.
