Он летел вниз, кувыркаясь и дергая руками и ногами. Мимо проносились галереи. От головокружения и ужаса его тошнило.
Он заорал, чтобы люди внизу успели разбежаться.
«Не плачь по мне, Аргентина!» – плыло навстречу ему.
Ему пришло в голову, что надо бы остановить кувыркание. Джек расставил руки и ноги, словно парашютист, и попытался стабилизировать и замедлить свое падение. Сначала его тело резко дернулось, заставив желудок снова тошнотворно сжаться, но затем прием подействовал. Головокружение стало слабее. Остатки шикарной рубашки трепетали у него за спиной, словно полотнище флага, рукав звонко хлопал у самого уха. Инерция удара вынесла его прямо в центр внутреннего дворика, так что не приходилось надеяться на то, что ему удастся изменить направление падения и попасть на одну из галерей, не долетев до пола.
Он пытался что-нибудь придумать.
На разных уровнях шли перетяжки с кусками разноцветной ткани, которые по замыслу должны были оживить мрачные ящероподобные ребра конструкции. Джек попытался направить свой полет к одной из них. Возможно, у него получится остановиться.
Результатом этой попытки стал поворот, после которого Джек полетел головой вниз. Он снова закричал. Подергавшись и снова стабилизировав падение, он попытался придумать какое-нибудь мужественное и вдохновляющее заявление. Хотя звуки рояля все равно должны были заглушить его слова.
Он не дотянул до намеченной растяжки метров семь и начал сосредотачиваться на том, чтобы приземлиться там, где не будет людей. Он снова закричал.
Планеры «Летающие тузы» танцевали и кружили под ним – яркие насмешливые цветовые пятна.
Наверное, внизу его услышали: люди пытались убраться с дороги. Внизу видно было белое пятно, на которое удобно было наводиться. Он попытался направить свой полет именно туда.
Теперь ему уже видны стали отдельные люди. Чернокожая шлюха с блондинистыми волосами пыталась бежать, но каблуки у нее были такие высокие, что она могла только прыгать, словно воробышек. Мужчина в белом смокинге смотрел вверх с таким изумлением, словно не верил своим глазам. Хирам Уорчестер подпрыгивал на месте и тряс кулаком. Мимо него проплыл Эрл Сэндерсон: с распахнутыми крыльями он летел к свету. Джек внезапно ощутил волну грусти.
«Слишком поздно», – подумал он, а потом попытался понять, что это должно было значить.
Внезапно свист ветра у Джека в ушах стал тише. Он ощутил странную пустоту в животе – как при начале спуска на лифте. Земля перестала приближаться с нарастающей стремительностью.
Он понял, что стал легче. Хирам уменьшил ему вес, но полностью остановить его падение не сумел.
Он увидел, что белое пятно было роялем. И он вот-вот должен был на него рухнуть.
Хорошо хотя бы то, что ему больше не придется слушать эту идиотскую песенку про аргентинское танго, решил он.
Спектор понял, что они едут в джокерский район Атланты. Настоящий Джокертаун находился в Нью-Йорке, но почти во всех крупных городах имелось гетто для собственных уродов. Здания были обветшалыми, выгоревшими изнутри или просто полуразрушенными. Почти все машины на улицах были ободранным старьем, не способным ездить. На стенах были лозунги: «УБИВАЙ УРОДОВ!» или «ЧУДИЩ НА ПЮРЕ». Ясно, что писали это не местные джокеры. Джокерский район в Атланте был не настолько большим, и поэтому психованные натуралы то и дело забирались туда, чтобы что-нибудь поломать или избить какого-нибудь джокера.
Услышав позади грохот, который явно не был раскатами грома, Спектор обернулся. За ними ехал бело-розовый «Шевроле» модели пятьдесят седьмого года. Глушитель у машины не работал, и потому она издавала страшный шум. Спектору толком не видно было, кто сидит внутри, но он решил, что там должны оказаться какие-нибудь тронутые панки.
– Не беспокойся насчет них, – сказал Тони, припарковывая машину у тротуара рядом с мертвым «Рэмблером».
– Это кто беспокоится?
Спектор был совершенно честен. Он успел убить бессчетное количество уличного хулиганья. Он открыл дверцу и повернулся к Тони, который позвал:
– Иди за мной.
Тони обошел машину и взбежал по цементным ступенькам, которые вели к хорошо освещенной двери. Нажав звонок, он стал ждать.
