С Хирамом был еще кто-то – худой джокер с короткими усиками и паутиной из кожи в пустых глазницах.
– Ой! Извини. – Джек обогнул чемодан и посмотрел на Хирама. – На речь с выражением согласия баллотироваться в президенты не остаешься?
– А! Нет. Я… э-э… и так задержался в Атланте дольше, чем рассчитывал. – Хирам устремил на Джека обведенные черным глаза. Выглядел он отвратительно: волосы растрепаны, в расстегнутый воротник рубашки видна язва на шее. Может, он спал прямо в костюме? Взяв Джека за плечо, он отвел его в сторону, подальше от ушей худого джокера, и повернулся к нему. – Я хотел с тобой поговорить, – почти прошептал он.
– Я тоже надеялся тебя увидеть. – Джек неуверенно улыбнулся. – Хотел сказать спасибо за тот раз. Когда ты так уменьшил мой вес, ты, наверное, спас меня от травмы.
– Рад был помочь. – Хирам оглянулся на джокера и, нервно улыбнувшись, снова повернулся к Джеку. – Я хотел кое-что тебе сказать, – добавил он.
От его тона у Джека по спине пробежал тревожный холодок. Джек понял: что бы Хирам ни собирался сказать, ничего хорошего он не услышит.
– Давай, – согласился он.
– Я хотел сказать, что теперь я понимаю, – сказал Хирам уныло. – Ты был прав, когда сказал, что ничего не знаешь, пока тебя самого судьба не испытает.
– О! – только и смог произнести Джек.
Ему совершенно не хотелось выслушивать эту исповедь. Кем бы ни был сам Джек и чего бы он ни сделал, ему ни к чему было таскать в голове чужие грехи. Ему более чем хватало своих собственных.
– Когда я нападал на тебя тогда, – продолжил Хирам, – на самом деле я нападал на себя самого. Я пытался отрицать собственное предательство.
– Угу.
Джеку хотелось одного: чтобы Хирам со своей мыльной оперой отчалил. И вообще, на какое предательство способен такой, как Хирам? Покупал второсортное мясо для своего ресторана?
Хирам устремил на Джека лихорадочно блестящие глаза, словно в надежде, что Джек как-то справится с его грузом самопознания. Джек мало чем мог ему помочь.
– Прошлого изменить нельзя, Хирам, – сказал он. – Но, может быть, у тебя получится сделать будущее чуть лучше. Думаю, тебе это удалось благодаря тому, чего мы достигли за эту неделю.
– Хирам. – Джокер устремил на них свои пустые глазницы. У Джека появилось неприятное ощущение, будто его исследуют. – Нам пора.
– Да. Конечно.
Хирам хватал ртом воздух, словно этот разговор каким-то образом лишил его всех сил.
– Увидимся, наверное, – сказал Джек.
Хирам молча повернулся и пошел брать чемодан. Либо тот ничего не весил, либо Хирам придал ему легкость.
Головокружительная волна паранойи захлестнула Джека при виде того, как Хирам проносит чемодан сквозь большую вращающуюся дверь. А если Блез…
Но – нет. Джек тут же понял, что хоть чемодан и очень большой, он недостаточно велик, чтобы вместить подростка.
Просто после событий последних дней он стал дерганый.
13.00
Даже с анальгетиками Кукольник чувствовал боль Тони Кальдероне. У нее был пряный вкус. Он чуть усилил ее, просто ради развлечения. Полусидевший в постели Тони сморщился и чуть вздрогнул, сдвинув ноутбук, установленный на подносе. Лицо у него заметно побледнело.
– Как ты? – спросил Грег, игнорируя внутренний хохот Кукольника.
– Немного дернуло, сенатор. Ничего страшного.
Этим словам противоречили капли пота, выступившего у него на лбу. Кукольник захихикал.
«Оставь его в покое. Нам надо работать».
«Нет проблем, Грегги. Просто так приятно снова стать свободным! Мы все сделали. Дело в шляпе».
– Я думал про речь, сенатор, – говорил тем временем Тони. – Думаю, я нашел тот лозунг, который нам нужен. Я просматривал все прежние речи. Помните, что вы сказали в Рузвельт-парке, когда объявили, что будете участвовать в кампании?
Этот вопрос принес с собой воспоминания: вскоре после той речи он приказал убить Кахину на глазах у Кристалис и Даунса, чтобы они молчали про его способности туза. Грег с иронией подумал о том, как это сработало.
«Нормально сработало! – возразил Кукольник. – Во время кампании было тихо. Тахион узнал правду слишком поздно. Теперь все в порядке».
«Наверное».
– Какую фразу ты имеешь в виду, Тони? – спросил Грег у своего спичрайтера.
