Черт, мои руки скованны... сознание вернулось. Но не хотелось верить, что такова реальность. Я стояла, прикованная к стене, не имея сил пошевелить ни рукой, ни ногой. Мне не удавалось ни одно движение, даже дышать приходилось с трудом. Прочные металлические оковы удерживали меня, не позволяя воспользоваться своей магией. Сама не понимала, что со мной. Руки, в местах, где их удерживали оковы, ныли и болели. Шею сдавило словно тисками.
Дверь резко отворилась. В дверном проеме появился не знакомый мне мужчина лет тридцати пяти максимум под сорок: на нем были джинсы, черная рубашка и плащ. Волосы у него были темные, а глаза карие, его черты лица... он кого-то мне напоминал. Вот только кого именно не могу понять. Этот мужчина вел кого-то за собою, дергая за цепь. Мужчина сделал несколько шагов и оказался в освещаемой области, затем опустил цепь, и человек сзади него рухнул на пол. Я стала осматривать незнакомца, сощурив глаза.
Не может быть, это мама!
Моя мама была в каком-то потертом и в драном платье, на ее щеке красовался красный порез. Ее волосы имели потрепанный вид; карие глаза были усталыми и под ними находились огромные фиолетовые мешки. На ее руках были точно такие же наручники, как и на мне. Мамочка была в изнеможении и, поэтому, даже не понимала, где находится и что с ней делают. Ее грудь тяжело вздымалась; с каждым разом, как мамочка вдыхала воздух, она хрипела и немного дрожала, будто ей было больно вбирать в легкие кислород.
Подорвавшись с места, и стала бешеным взглядом смотреть на маму, не веря тому, что она в таком состоянии. Что с ней делали эти твари? Пытали? Как давно? Я убью того, кто с ней такое сделал! Черт! Я себе не прощу, если что-нибудь с ней случиться; я просто не переживу, если моя мама пострадает.
- Мама! – крикнула я. Мое сердце заколотилось в сумасшедшем ритме.
Мужчина ухмыльнулся и, отойдя от мамы, подошел ко мне.
- Что, испугалась за свою мамочку?
- Если хоть волос упадет с ее головы, я тебя...
- Что ты мне сделаешь дитя?
- Я убью тебя!
Он только усмехнулся, я продолжала сверлить его злым взглядом. Мужчина отошел в сторону, присев на мягкое кресло.
- Мама! – крикнула я, смотря на нее.
Мама замотала головой, ища источник звука и, увидев меня, округлила глаза, затем еще задергалась. Она явно была удивлена.
- Ививиа! Они тебя пытали? Как ты здесь оказалась? – мама дернула руками; цепь загремела.
- На вас больно смотреть, - подметил мужчина, кидая взгляд то на меня, то на маму. - Жаль, что мы раньше с тобой не познакомились Ививиа!
- Не трогай ее! - прохрипела мама, смотря на мужчину умоляющим взглядом. - Она ничего не знает! Умоляю тебя, Томас.
Меня передернуло, вспомнив беседу, которую услышала в кабинете Кристофера и, сложив два и два, до меня дошло. Впервые в жизни, кажется, поняла, что происходит!
- Вот оно что, - мужчина и мама посмотрели на меня, почувствовала, как по щеке потекла слеза. - Кристофер говорил об этом, так значит... - в упор посмотрела на не знакомого мужчину, его темные глаза с интересом смотрели на меня, он слегка прикусил указательный палец. - Ты - Томас и ты - мой отец!
Мама опустила голову, проронив слезы, а вот Томас улыбнулся.
Значит, моя догадка верна, опустив голову, расплакалась. Если он мой отец, то почему он числится погибшим, почему из-за него такой переполох и почему нахожусь сейчас в кандалах? Почему?
Металлическая дверь открылась, и в помещении появился не знакомый мне парень, это он погрузил меня в сон с помощью какой-то пыли. Парень был молод и ростом уступал Леднику, даже Форгу, но с первого взгляда становилось понятно, что под рубашкой скрывается развитая мускулатура. Да и судя по стальному блеску во взгляде, шутить с ним чревато. Думаю, мы однозначно не поладим.
Томас посмотрел на парня, то ему что-то сказал, к сожалению слов, мне не удалось услышать, потому что магические наручники высосали из меня всю энергию. Мое сознание было готово меня вот-вот покинуть. Руки и ноги ныли от усталости...
- Зачем ты это делаешь, Томас? - голос матери заставил меня открыть глаза.
Томас или отец стоял посередине комнаты, смотря прямо на маму. Моя мама не сводила с него глаз, и она плакала.
