Пока мы разговаривали, Арунс вышел во двор и принес оттуда большую амфору, спрятанную в стоге сена. Он сорвал воск, но пробки вытащить не смог. Жена поспешила ему на помощь, умело откупорила амфору и вылила содержимое в большую чашу — судя по рисункам, коринфской работы. В комнате стояла также дорогая ваза с изображенными на ней красными фигурками; правда, одна ручка была у нее отбита.
Жена Арунса не стала обижать мужа и его друзей, мешая вино с водой, напротив, она с улыбкой достала самые красивые чаши и наполнила их, не обделив при этом и себя.
— Так будет лучше, — сказала эта умная женщина и выпила за мое здоровье. — Годы научили меня, что будет лучше, если я напьюсь сама. Тогда мне не жалко ни разбитой посуды, ни сломанной мебели, ни дверных рам, которые гости иногда выбивают, уходя из дома.
Она подала мне керамическую чашу, на дне которой был нарисован сатир с козлиными ногами, тащивший за собой упирающуюся нимфу. Не успел я выпить, как появились две танцовщицы, которых разбудили среди ночи. Зала оказалась мала, и мы вышли во двор.
В Риме я слышал, что этрусские танцы — даже самые неистовые из них — это всегда священные танцы, исполняемые, как в древности, для утехи богов. Для начала нам и впрямь показали несколько таких танцев, но потом девушки сбросили с себя одежду, обнажив верхнюю часть тела, и стали весело отплясывать нечто совершенно иное. Танцовщицы вовсе не нуждались в вине, тем более что один из гостей оказался виртуозом игры на флейте. Он убыстрял музыкой ток крови в жилах куда успешнее, чем вино.
В заключение эти красавицы танцевали обнаженными на освещенной луной траве: на их шеях поблескивали жемчужные ожерелья, полученные в подарок от одного из гостей. Потом я узнал, что это был молодой Велтуру, хотя одет он был так же скромно, как и другие. Правда, тонкие черты лица, гордо посаженная голова, миндалевидные глаза и ухоженные руки все равно выдавали его благородное происхождение.
Выпив за мое здоровье, он сказал:
— Не думай плохо об этих пьяницах, Турн. Каждый из них мастер своего дела, а я здесь самый молодой и во многом уступаю им не только по возрасту. Конечно, я неплохо езжу верхом и умею пользоваться мечом, но мне все равно не сравниться с ними.
Он кивнул на танцовщиц.
— Эти девушки тоже отлично делают свою работу. Недаром они учились искусству ритмических телодвижений не меньше десяти лет, причем изо дня в день.
Я ответил:
— Я понимаю, в каком обществе оказался, о благородный.
Он понял, что меня не обманул его простой наряд но не рассердился, ибо был молодым и тщеславным принадлежал к этрусской знати и умел всегда владеть собой. Позже я сообразил, что как раз древность его рода и помогла ему догадаться, кто я на самом деле такой, поэтому он даже не спросил, что связывает меня с Арунсом. Но осенило меня далеко не сразу.
Хозяин дома был в хорошем настроении, и я воспользовался этим, чтобы спросить:
— Мастер, почему ты покрасил коня в синий цвет? Арунс, удивленно глядя на меня мутными глазами, ответил:
— Потому что он был голубым, когда я его увидел.
— Но я, — настаивал я, — никогда не встречал синего коня.
Арунс против ожидания не разозлился, а только снисходительно покачал головой и сказал:
— В таком случае мне тебя очень жаль, друг мой.
Больше мы об этом не говорили, но его слова задели меня за живое. Кстати, потом мне не раз случалось убедиться, что кони бывают синими.
Наутро я чувствовал себя отвратительно и целый день отдыхал. Я узнал, что Арунс после вечеринки пошел на реку искупаться, возложил себе на голову венок из дубовых листьев и поклялся, что никогда в жизни не возьмет больше в рот ни капли вина и что слово его будет крепко как дуб. Он уже поступал так прежде и держался до тех пор, пока снова не встречался с приятелями и опять не начинал кутить.
Не прошло и недели, как его ученик, запыхавшись, прибежал ко мне на постоялый двор и радостно воскликнул:
— Турн, Турн, фреска закончена, и мастер просит тебя посмотреть на нее первым в благодарность за то, что ты принес ему счастье.
Я взял лошадь и сначала спустился в долину, а потом поднялся в гору; ученик сидел сзади, крепко держась за мой пояс. Я очень спешил и пустил было коня рысью, но дорога оказалась так красива, что я справился со своим нетерпением и поехал шагом. В это время осенние тучи на небе как раз рассеялись и скоро засияло солнышко. Стало совсем тепло. Меня охватило состояние благостного спокойствия.
