— Ты не любишь Рим, — уверенно сказал я.
— Я странствующий купец, я продаю соль, которую беру у римских купцов, владельцев соляных копей в устье реки, — ответил он. — Купец ничего не любит и ничего не ненавидит, главное, чтобы у него была прибыль. Но римляне — это не люди морского конька, а люди волчицы.
Волосы встали дыбом у меня на голове, когда мне вспомнился разорванный кошкой Арсинои волчонок.
— Что ты имеешь в виду? — спросил я.
Он ответил:
— Существует предание, что Рим был основан двумя братьями-близнецами. Матерью их была одна из весталок, хранивших священный огонь в небольшом городке, который стоял в верховьях реки. Женщина сказала, что забеременела от бога войны, которого встретила, когда набирала воду из родника. Лукумон города приказал положить обоих грудных детей в корзину, сплетенную из ивы, и пустить вниз по разлившейся реке. Корзина плыла по течению до тех пор, пока не остановилась у подножия горы, где волчица затащила детей в пещеру и выкормила их своим молоком вместе с волчатами. Если так оно все и было, то очень вероятно, что какой-то бог и впрямь оплодотворил девицу, а потом захотел спасти своих потомков, но скорее всего отцом был какой-нибудь чужестранец. Когда мальчики подросли, один из братьев убил другого, однако оставшемуся в живых не повезло — его убили жители города, который основали братья.
Этруски вошли в город и навели там порядок, — продолжал тиррен. — Но не нашлось лукумона, который захотел бы встать во главе жестокого Рима. Поэтому там правили только цари, которые подчинялись лукумону из Тарквиний.
Его, рассказ потряс меня, но я не изменил своего решения. Предзнаменования, которые я получил, нельзя было трактовать двояко. Лист ивы означал реку, волчонок — город Рим, птицы же летели прямиком на север. Именно туда и надлежало мне отправиться со своими близкими, и мне нечего было опасаться в городе, откуда изгнали царя и где принимали всех преступников и бродяг.
Ксенодот нетерпеливо прислушивался к нашему разговору и через некоторое время сказал:
— О чем это вы так увлеченно беседуете? Может быть, я уже наскучил тебе, о просвещенный сикан?
— Купец рассказывает о своем городе, хотя тиррены, как правило, умеют держать язык за зубами, — ответил я. — Если хочешь, я перейду на греческий.
Тиррен неохотно буркнул:
— Я бы не разговорился, если бы ты не показал мне священного морского конька. Он сделан раньше моего бронзового и куда ценнее его.
Теперь он был не рад, что так разоткровенничался, и лег спать, накрыв голову плащом. Слуги последовали его примеру, и мы с Ксенодотом остались одни.
— У меня жена и двое детей, но мне было знамение, и я должен уйти из сиканских лесов, — сказал я.
— Идем со мной, — быстро ответил он. — Вскоре я вместе со Скитом поплыву обратно в Ионию, а оттуда мы направимся в Сузы. Великий царь персов возьмет тебя в свою свиту, ибо ты предводитель племени сиканов. Когда ты научишься говорить по-персидски и переймешь местные обычаи, он сможет сделать тебя царем всех сиканов.
— Я ответил:
— Знамение зовет меня на север, а не на восток, так что переубеждать меня бессмысленно, запомни. Но если ты окажешь мне покровительство, пока я остаюсь в Сицилии, я расскажу тебе все о сиканах и Эриксе, а это, поверь, немало.
Он никак не хотел понять меня и уверял, что я — сумасшедший, не умеющий воспользоваться случаем, который такому, как я, предоставляется раз в жизни. Но я стоял на своем, и в конце концов мы договорились, что он отправится с тирреном, у которого оставалось еще много товара, дальше по стране сиканов, чтобы как можно лучше познакомиться с ней и по возможности отметить на карте их реки, родники, места торговли и горы, ибо дорог в густых лесах, разумеется, не было, а карта помогла бы путнику определить стороны света. Однако о святых камнях и деревьях, которые чтили сиканы, я не упомянул ни единым словом.
Мы договорились, что, когда тиррен продаст свой товар, я с семьей приду вот сюда, к реке, и встречусь здесь с Ксенодотом. Ксенодот спросил, не стоит ли заранее назначить день и час нашей встречи, и мне стоило большого труда убедить его, что я буду извещен сиканами не только о его прибытии, но и обо всех подробностях его путешествия.
