Пройдя ущелье, конники устремились на Дербент и овладели им.
Когда-то Дербент был богатым городом, которым управлял наследственный эмир (правитель). Но после смерти последнего правителя, Сафир-бека, Дербент был присоединен к владениям Бухары. Грозную дербентскую крепость по приказу эмира разрушили, а город включили. в состав Байсунского бекства.
2-й кавалерийский полк 1-й Туркестанской кавалерийской бригады, пройдя ущелье, повернул на Байсун и после короткого боя овладел им. Таким образом, подступы к Восточной Бухаре оказались в наших руках.
В Байсуне сосредоточивался экспедиционный корпус в составе 8-го Туркестанского стрелкового полка под командованием Мартыновского и 1-й Туркестанской кавалерийской дивизии, командир которой Владимир Михайлович Ионов был назначен командиром экспедиционного корпуса.
До первой мировой войны Ионов служил в Туркестане, где он командовал отдельной конно-горной батареей. Когда началась война, батарея Ионова была направлена на Карпаты, где Ионов прославился как хороший артиллерист. За храбрость, честность и справедливость Ионова любили и уважали солдаты.
После революции Ионов привел свою батарею в Туркестан и был назначен начальником артиллерии Закаспийского фронта. Ионова знал и высоко ценил Михаил Васильевич Фрунзе.
Выполняя приказ командования фронта, штаб 1-й бригады с 1-м кавалерийским полком Дмитрия Евстигнеевича Красильникова выступил из Самарканда. Шли походным порядком через Шахрисябзс, Китаб и далее по Термсзскому тракту на Байсун. У Железных ворот увидели свежую могилу командира бригады Марсова. У могилы провели короткий митинг. Обнажив головы, бойцы слушали речь комиссара полка Ивана Ивановича Жукова.
— Товарищи бойцы, — говорил он, — перед нами Восточная Бухара — последний оплот эмира. Лучшие сыны нашего народа отдали свою жизнь за освобождение трудящихся Бухарской республики. Поклянемся же, что не дрогнем в бою, что будем достойны славной памяти погибших товарищей…
— Клянемся! — дружно подхватили бойцы.
Еще не замерло эхо в горах, как командир полка скомандовал:
— Рысью, ма-а-а-рш!
И по каменистой дороге зацокали сотни кованых копыт.
Пока бригада шла из Самарканда в Байсун, который удерживал 2-й полк, там произошло событие, чуть было не погубившее всю экспедицию.
В конце декабря 1920 года в Байсун прибыла Диктаторская комиссия Бухарской республики[16]. Председателем комиссии был Усман Ходжаев — матерый националист и предатель. Вместе с комиссией в Байсун пришел хорошо вооруженный бухарский отряд численностью в 700 сабель. Командовал отрядом лезгин Данияр. До революции он занимался в Старой Бухаре мелкой торговлей и, плохо разбираясь в политике, попал под влияние Усмана Ходжаева. Диктаторская комиссия должна была заняться созданием в городах и кишлаках Восточной Бухары органов Советской власти.
Сразу же по прибытии в Байсун Усман Ходжаев вызвал к себе командира 2-го кавалерийского полка Михаила Ефимовича Роганова и комиссара полка Леонида Львовича Раппопорта и приказал в случае столкновения с войсками ислама первыми оружия не применять. Усман Ходжаев мотивировал свой приказ тем, что большинство солдат эмира — люди темные и идут против Советской власти не по своей воле.
Роганов и Раппопорт не увидели в этом приказе ничего подозрительного. А тем временем байсунский бек уже подходил к кишлаку во главе пятнадцатитысячного отборного отряда.
Выйдя от Ходжаева на улицу, Роганов услышал на окраине Байсуна перестрелку и в сопровождении коновода поскакал на выстрелы. В узких и кривых улицах он встретил отходивших бойцов охранения. Положение создавалось серьезное. Противник плотным кольцом окружил Байсун и уже ворвался на его северо-восточ-ную окраину. Потеря Байсуна была бы равносильна провалу всего дела, так как противник снова оказывался хозяином Железных ворот и отрезал 3-ю кавале-рийскую бригаду, занявшую Дербент.
Положение осложнялось тем, что приказ Усмана Ходжаева «Противника не рубить и не стрелять, а брать в плен» сковывал боевую инициативу полка. И Роганов принял единственно правильное решение: вместе с комиссаром полка Раппопортом он собрал коммунистов, которые единогласно решили, что в создавшихся условиях приказ Ходжаева равносилен самоубийству и поэтому не может быть выполнен.
