- Это видно, когда он говорит, папа. Он сказал, что это Промэра или что-то такое, и он махнул рукой и посмотрел на свой нос, совсем как ты, папа, когда тебе что-нибудь не нравится. Ну, как будто все это никуда не годится, понимаешь?
- Конечно, понимаю. Что же, очень печально. Нам это нравится, а если ему не нравится, то это его дело, так, кажется, ты говоришь? Что они собираются делать дальше?
- Он спросил меня, кто еще живет в этом доме,
- Ах, он хотел знать это! Что ж, ты должна была ему сказать, что мы здесь, в гостиной.
- Я так и сказала, папа. А дядя в мундире велел мне спуститься вниз и сказать вам, что они приехали.
- Понятно, - он кивнул и с глубокомысленным видом приготовился одной фразой покончить с этим делом.
- Ну, мне не очень хочется обижать твоего призрака, Джуди, но ни у твоей мамы, ни у меня сейчас нет желания подниматься наверх и разговаривать с ними. Ты передашь это ему?
- Конечно, папочка.
- Вот умница. Джуди, спокойной ночи.
Джуди быстро взбежала по лестнице, и дверь спальни захлопнулась со знакомым стуком. Через секунду Джуди снова была внизу. Она заглянула в гостиную.
- Папочка!
- А, что? - Он не сразу оторвался от книги.
- Призрак говорит, что тебе лучше подняться, а то...
- Вот как! А то что?
- А то он пожалуется на тебя.
Дональд швырнул книгу на пол. Джуди в страхе отпрянула.
- Но, папа, он, правда, сказал так! Он сказал... - девочка заплакала.
- Джуди, отправляйся сейчас же наверх и скажи этому призраку, что я не пойду к нему. Не пойду, пока он не сыграет "Янки Дудл" на саксофоне. Поняла?
- Да, папа.
- Ладно, тогда отправляйся спать. И спокойной ночи!
- Спокойной ночи, папа.
Маленькие ножки опять застучали по лестнице, и вскоре снова знакомо хлопнула дверь. После этого наверху воцарилась желанная тишина.
- Вот видишь, - торжествующе сказал Дональд. - Я сказал тебе, что справлюсь с ней. Такт. Здесь нужен только такт. - И он снова повалился в свое удобное кресло, отыскивая нужную страницу в детективном романе.
Из спальни Джуди послышался надрывный рев саксофона, в котором можно было различить что-то вроде "Янки Дудл".
Дональд вскочил с кресла и запустил книгу в другой конец комнаты, что едва не стоило семейству вазы. Одним сердитым движением выдернув ремень из брюк, он помчался в детскую, перепрыгивая через ступеньки. Когда дверь спальни открылась и опять захлопнулась, его жена закрыла глаза и заткнула уши. Саксофон перестал реветь. Она нервно мяла в руках листочек с головоломкой, ожидая, что вот-вот наверху начнется расправа. Вместо этого Дональд спустился вниз и остановился в дверях.
- Луиза...
- Да, Дональд?
- Призрак хочет, чтобы ты тоже поднялась наверх.
- Дональд!
- Но он настаивает. Он сказал, что хочет продемонстрировать всех членов этой семейки и что ты должна явиться веселая и приветливая, а то он пожалуется на нас. Лучше пойти, Луиза.
И он снова направился к лестнице.
- Наконец-то! - воскликнул джентльмен. Он повернулся, обращаясь к людям позади него: все они сидели в какой-то странной низкой машине.
- Перед вами полная семейная ячейка двадцатого века, - объявил он с очевидным удовлетворением. - Они происходят от расы аборигенов, населявших Североамериканский континент примерно с пятнадцатого века до тридцать третьего. На данной стадии их развития они жили в жилищах, которые называли "домами", то есть в конструкциях, содержащих много маленьких отсеков, аналогичных этому. Обычно каждый член семьи спал в отдельном отсеке, а остальной частью того, что называется "дом", они пользовались совместно.
- Обратите внимание на мужчину. На этой ранней стадии истории он уже занял место главы семейной ячейки, и он часто демонстрирует свою главенствующую роль, роль предводителя, показывая свое умственное и физическое превосходство. Рассмотрите его лицо, и вы увидите волосы, или щетину. Это называлось "борода"; ее выращивали, чтобы подчеркнуть независимость. Эти первобытные мужчины были крайне упрямы, как вы сами могли убедиться минуту назад, когда мне пришлось воспользоваться музыкальным инструментом двадцатого века, чтобы вызвать его из его отсека.
