– В чем дело? Вы что-то имеете против пива?
– Ни за, ни против. Дело всего лишь в том, что алкоголь может затуманить мои диоды.
Я достал бутылку пива из маленького холодильника, открыл ее и уселся на продавленную кушетку. Потянулся к пульту телевизора. И тут у меня мелькнула мысль.
– А почему вы так разговариваете? - вопросил я.
– Как именно?
– Немного формально, но всегда на темы, которые я не ожидал услышать от туфель.
– Но я ведь компьютер этих туфель, а не просто туфли.
– И все же ты слишком умен для устройства, которое всего лишь подгоняет туфли по ноге.
– Потому что я не стандартная модель, а прототип. К худшему или к лучшему, но создатели наделили меня избыточными способностями.
– И что это означает?
– Вы уже сами ответили на этот вопрос: я слишком умен, чтобы просто настраивать туфли по ноге. В меня встроена и схема эмпатии.
– Что-то я не заметил особого сочувствия…
– И не удивительно: я все еще запрограммирован на Карлтона Джонсона.
– Я когда-нибудь услышу имя этого типа в последний раз?
– Не волнуйтесь, моя схема декондиционирования уже включилась.»Однако потребуется некоторое время, чтобы эффект ауры ослабел.
***
Я немного посмотрел телевизор и отправился спать. Однако покупка умных туфель выбила меня из привычной колеи, и посреди ночи я проснулся. Туфли что-то замышляли, и я мог это утверждать, даже не надевая их.
– Вы что затеяли? - спросил я, потом сообразил, что туфли меня не слышат, и принялся нашаривать их на полу.
– Не утруждайтесь, - сказал компьютер. - Я способен улавливать вашу субвокализацию и без непосредственного контакта.
– Чем ты сейчас занимаешься?
– Извлекаю квадратные корни, не привык бездельничать. Мне не хватает периферийных устройств.
– Каких еще устройств?
– У Карлтона Джонсона были очки. Я сумел их отрегулировать, чтобы улучшить ему зрение. А у вас, случайно, нет очков?
– Есть, но я ими почти не пользуюсь.
– Можно на них взглянуть? Хоть какое-то дело.
Я вылез из постели, отыскал очки на телевизоре и положил их возле туфель.
– Спасибо, - поблагодарил компьютер туфель.
– Грр-р-р, - отозвался я и залез под одеяло.
***
– Расскажите мне что-нибудь о себе, - попросил компьютер утром.
– Что тут рассказывать? Я вольный писатель. И дела у меня пошли настолько хорошо, что мне стало по карману жить в «Джеке Лондоне». Конец рассказа.
– А можно посмотреть какие-нибудь из ваших рассказов?
– Так ты еще и критик?
– Ни в коем случае! Но я творчески мыслящая машина и способен подсказать идеи, которые могут оказаться вам полезными.
– Забудь об этом. У меня нет желания показывать ни одной своей строчки.
– Я случайно заглянул в ваш рассказ «Кровавая богиня пояса Темной Луны»…
– Как это тебе удалось «случайно» его прочесть?
– Он лежал у вас на столе.
– Значит, ты мог увидеть лишь первую страницу.
– Нет, я проштудировал весь рассказ.
– Каким образом?
– Я немного переделал ваши очки. Настроить их на рентгеновское зрение совсем несложно. Вот я и смог прочесть все страницы сквозь предыдущие.
– Впечатляющее достижение… Но мне не нравится, что ты лезешь в мои личные дела.
– Личные? Вы же собирались послать рассказ в журнал.
– Ну ладно, и что ты о нем думаешь?
– Старомодно. Такие идеи уже не продать.
– Это же пародия, болван… Итак, теперь ты уже и аналитик литературного рынка?
– Я просмотрел книги в вашем шкафу.
Судя по его интонации, книг моих он тоже не одобрил.
– Знаете, Эд, - заявил он позднее, - вам совсем не обязательно жить как сейчас, подобно бродяге. Вы умны. И можете многого добиться в жизни.
– Ах, ты еще и психолог?
– За последние несколько часов, когда у меня включились функции эмпатии, я узнал вас гораздо лучше. Вы неглупый человек с хорошим образованием. Вам нужно лишь немного амбиций. Знаете, Эд… вас способна «подстегнуть» хорошая женщина.
– Последнюю «хорошую женщину» я до сих пор вспоминаю с содроганием. И сейчас я совершенно не готов к встрече с новой.
– Понимаю ваши чувства. Но я подумал о Марше…
– Да как, черт побери, ты узнал о Марше?
– Ее имя есть в красной телефонной книжечке, которую я просмотрел с помощью рентгеновского зрения, стремясь еще лучше услужить вам.
