Тщета: Собрание стихотворений - страница 22

Шрифт

Интервал

тех подземных рек огни –

что и вам-то спать не дают они

отблеском багровым в тяжких век тени

исчерна-лиловой.

Знаете ль вы, чаятель благ, скользкий бес,

как земной прах любит глубь небес?

как дышащих мглами

влечет следить обожженными глазами

полет Белокрылых –

зная, о зная, что никогда им

не ошибиться, не опуститься на могилах –

и прощать им, любить их –

заклятьем забытых –

за то, что они так белоснежно-безучастны,

так непонятно беспощадно-прекрасны.

И еще одно известно вам:

как тесно здесь и там

смыкаются похожие створки темнокожие

«я – не я – тоже я»,

узнавая в чужой сколотине –

свои о ттени,

отвечая знакомым уголькам горящим –

звенящим льдинок изломом;

как в чужой отчизне, на тризне чужих поминок

расстриженный инок и вставшая мумия

меняются отравным злаком,

прощаются уставным знаком изъятия –

разного безумия рабы –

но исчадия одной роковой судьбы,

одного проклятия.

9.IV.1918

«Да, нам любовь цвела и пела…»

И вы любили на широком

Просторе вольных рифм моих.

А. Блок

Да, нам любовь цвела и пела

На вольной воле Блока рифм.

Искали мы с Андреем Белым

Мудреной рифмы логарифм.

Мы за Ахматовой метались,

От душной страсти без ума.

Для Кузмина мы наряжались

И в маркизет и в гро-дама.

Мы отдыхали на Бальмонте —

Лесной поляне трав и мха.

И нами в Брюсове-архонте

Не узнан Каторжник стиха.

Нас Вячеслав Великолепный

И причащал… и посвящал…

Для нас он мир в эдем вертепный —

В обоих смыслах — обращал.

Где изнывала, токи крови

Лия, стенающая тварь –

Он воздвигал и славословил

Свой торжествующий алтарь.

Кровь Сатаны храня в Граале,

Христа в Дио ниса рядил,

И там, где, корчась, умирали,

Благословлял — и уходил.

11.I.1918

С ЧУЖОГО ГОЛОСА (Оттепель ночью)

I. Романтика 30-х годов

Ночной туман встает, клубится,

И круг магической луны,

Едва виднеясь, серебрится

Сквозь неба мутной пелены.

Снег почернелый мягко тает,

Ноге послушно уступает,

Хрустит обманчивым ледком.

За незажженным фонарем

Возница дряхлый мирно дремлет.

Всё тихо. Редко ухо внемлет –

Пройдет усталый пешеход

Да взлает пес из-за ворот.

Гляжу – в душе осиротелой

Встает забытая печаль —

Как тайный зов мечты несмелой

В недосягаемую даль.

Как древоточец стены гложет,

Воспоминание тревожит

Неумолимой чередой

Души покинутой покой.

Где ты, прекрасная? Как прежде,

К любви невольнику сойди,

Зажги бывалый огнь в груди,

Дай крылья легкие надежде,

И на чужбине мрак пути

Лучом волшебным озлати.

12.I.1918

II. По Вячеславу Иванову

Двойных небес единая Селена –

Душа миров к мирам души слепа.

Но разоймет ее вериги плена

Двуострый рог единого серпа –

Воспоминанья упованьем смена –

Двойной удар единого цепа,

Кому вода и снег – хоть по колено –

Зерно и колос одного снопа.

И ты, уснувший вещим сном возничий –

Личина, лик двуличий и величий,

Ты, вечности хребта отпавший пик,

На колеснице рухнувшей Патрокла,

Зане праматерь-Гея вся измокла,

Влеки меня ко мне – как мой двойник.

12.I.1918

III. По А. Ахматовой

И улица пустая,

Неверная луна,

И вся я неживая,

Как иней холодна.

Снег тает, леденея –

Моей печали роль.

Ах, боли нет больнее –

Пустого места боль.

Там кто-то страшен, сонный.

Шатнусь – шатнется в тень.

Хоть в пламя, страшный, сонный,

Хоть в воду сердце день.

И не хочу я верить,

Не верить не хочу –

Обманному у двери

Фонарному лучу.

12.I.1918

IV. По А. Блоку

Льдистым звоном спящих проталин

Позвала нас лунная мгла.

Кто клонился, зыбкий, печален?

Кто с ним юная там была?

Тающим плакал снегом,

Пустым дрожал фонарем.

Меж нами, землей и небом,

Кто жил-ворожил за углом?

Не тронь, в рукавицах, не трогай

Мою снеговую весну.

Мы пойдем одной дорогой,

Я – на лестницу, она – ко дну.

Побегут струйками ряби

В темном водяном кольце.

Поймите, лунные — это правда – хляби –

В моем сердце, на моем лице.

И вновь, как встарь, туманы встали,

И так же робок лунный луч.

Но в тусклой черни – отблеск стали,

Но скован льдом звенящий ключ.

Иду дорогою безлюдной –

И не властитель, и не раб.

Еще немного – дом мой скудный,

Еще недолго – черный трап.

Я золото текучих песен

Давно на сталь перековал.

Мой факел дымный всё чудесен,

Пусть блеском первым отпылал.

Пускай умчит меня не вьюга –

Свезет извозчик как-нибудь, –

Пусть я в черте иного круга, –

Но в строгих латах та же грудь.

Но та же Дева Снеговая

Похожие книги

Рыцарь духа, или Парадокс эпигона

Сигизмунд Доминикович Кржижановский, Юлиан Тувим

Ночной корабль

Мария Вега

Хризалида

Варвара Григорьевна Малахиева-Мирович, Татьяна Феликсовна Нешумова

Письмо самому себе

Борис Анатольевич Нарциссов

Души сокровищницы двери

Джамаль Хамди

Цветы на обоях

Михаил Борисович Бару

Дорога, которой нет

Татьяна Юрьевна Щербинина

В медном говоре колоколов

Вячеслав Федорович Саблуков