— Все относились к ней вполне нормально, — пробормотала Джульет.
— Давай колись. Я не собираюсь выдвигать обвинение в убийстве только потому, что у хореографа были трудности с труппой. В таком случае убили бы ее. Расскажи, что она за человек?
Джульет вздохнула. Была не была, сказала она себе. Если хочешь помочь, надо говорить откровенно.
— Рут ужасна… то есть танцовщики без ума от ее работы, уважают ее, так и рвутся получить партию в «Больших надеждах», но она… как бы получше выразиться, чтобы стало ясно, как к ней относятся другие… у нее мозги с вывертом. Рут груба, требовательна, несговорчива, раздражительна. Я сама бы ее убила!
— Но вряд ли Антона Мора убили, только чтобы насолить ей.
— Мне кажется, его вообще не собирались убивать. С какой стати ему умирать, если он принял всего лишь экстази?
Мюррей кивнул, соглашаясь с ее логикой.
— Судебно-медицинский эксперт еще не сказал своего слова. Вскрытие скоро состоится. Но такие случаи бывали — пару десятков раз во время оргий в Англии. Человек принимал экстази, часами танцевал в душном помещении и не пил достаточно жидкости. Происходило нечто вроде перегрева — некоторые выживали, другие нет. Но тогда танцевали часами. — Полицейский развел руками. — В нашем случае несколько иная ситуация.
— Совершенно верно. Вот что я думаю: кто-то решил насолить Рут, выставив ее идиоткой перед спонсорами и коллегами, и для этого опоил Антона. Прогон — миг ее триумфа, возможность показать, чего она стоит. А вместо этого — фиаско. Вот, например, балерина Лили Бедиант — ты уже записывал ее фамилию, — она хотела танцевать Эстеллу, но Рут дала ей партию мисс Хэвишем. Ты читал «Большие надежды»?
— Конечно. Ты о той свихнувшейся старухе?
— Именно. По нынешним понятиям, свихнувшаяся — дама среднего возраста. Лили — девушка с характером. Я думаю, это ее возмутило.
— С характером — в смысле способная на насилие?
— Увы, не знаю… но то, что ершистая и запоминающая обиды, — точно.
— Кто тебе сказал, что она недовольна?
Джульет объяснила.
— И ты веришь этой Тери Малоун?
— Да.
— А может, у нее свой камень за пазухой?
— Насколько мне известно, нет.
— Скажи, кому ты еще доверяешь? Рут?
— На все сто. Она — личность. Никак не меньше. Только… только у нее немного с людьми не складывается.
— А с тобой? Тебе она нравится? Ты ей желаешь добра?
— Со мной? Я же тебе говорила, она моя лучшая подруга.
— А ты, случайно, не собиралась вставить ей палку в колесо? — криво ухмыльнулся полицейский. — Не стесняйся, скажи. Я сам художник — пойму. Знаешь, как говорят: человеку мало успеха — хочется, чтобы друг споткнулся.
У Джульет пропало все возмущение.
— Что с тобой, черт побери? Ты ничему не веришь?
— Не особенно, — спокойно ответил Мюррей. — Я полицейский и занимаюсь расследованием.
— Вижу, ты принимаешь свою работу всерьез, — с жаром проговорила Джульет.
— А ты бы хотела, чтобы я относился к предполагаемому убийству с юморком?
— Разумеется, нет, — остыла она. — Только не понимаю, почему со мной надо разговаривать так, словно я Джеффри Дамер!
У Мюррея снова дернулась ноздря, но он сказал только:
— Давай вернемся к нашему делу. О ком ты мне могла бы еще рассказать? Что за Виктория — женщина, которая поехала с ним в «скорой помощи»?
— Не Виктория, а Викторин. Старший наставник по танцам. Жесткая дамочка, но сомневаюсь, чтобы она задумала подобную гадость. Хотя Тери говорила, что она сильно разозлилась из-за Бедиант. Лили — ее протеже.
— Что ж, это мотив.
Джульет пожала плечами:
— Рут сказала, что Викторин сама хотела ставить этот проект. Но я не вижу ее в роли отравительницы Антона. Викторин живет танцем и в начале своей великолепной карьеры сама прекрасно танцевала. И к тому же она не преступный тип.
— А кто преступный?
Она ничего не ответила, только смутилась, и это не укрылось от Мюррея. Он снял ногу с ноги и снова подался вперед:
— Слушай, Джульет, если ты в самом деле считаешь, что совершено преступление, и хочешь, чтобы его раскрыли, то должна мне помочь. Произойдет что-нибудь новенькое: ограбление, изнасилование, и мне придется переключаться. Так всегда бывает. Поэтому время играет ключевую роль.
