С ним, разумеется, такого не случится, он своей искрой управлять умеет, потому что не просто знает, а изнутри чует, как тут выражаются, «цену вопроса». Но порой бывает гнусно – вот как сейчас, например. Брать интервью, улыбаться, фиксировать главное – это как раз легко, это автоматически у него выходит, и это – как стенка между Гарраном и Игорем. Совершенно необходимая стенка.
Боевого коня, наконец, вернули из сервиса, и к Насте он поехал, как и должно преуспевающему журналисту. Вляпался, правда, в чудовищную пробку на Земляном Валу. Увы, с такой бедой даже Искусство не справится. Пришлось минут сорок стоять и от нечего делать – думать.
Неделя выдалась спокойная, люди Кроева почти и не досаждали – только ежедневно, около четырёх утра, на автоответчик падало голосовое сообщение. «Осталось пять дней»… «осталось три дня». Голос был лишён всяческих интонаций – так получается, если приложить к микрофону трубки кусочек фольги.
Надо, конечно, как-то с этим делом завязывать. Надоело. И тут есть варианты. Господину Кроеву можно ускорить неизбежный трындец. Вскрыть нарыв. Есть люди в президентской администрации, которые будут рады получить флешку с интересными записями. Своего рода «Застольные беседы фюрера». Тогда по Кроеву стукнут генпрокуратурой и его спецслужбе будет явно не до журналиста. А можно как раз со спецслужбой разобраться. И не с тупыми исполнителями, а с организатором. Вычислить дырявку – не проблема, прокинуть Карту Намерений он хоть сейчас сможет… правда, спать за рулём не полагается, но тут дел на пять минут, а пробка едва ли не часовая. А далее – всякие варианты. Убивать, конечно, незачем, но инсульт – отчего нет? Или просто амнезийку. На худой конец, начальника кроевской безопасности можно просто перекупить через людей Крайковского… уж чего-чего, а зелёных бумажек хватит…
От этих мыслей опять сделалось погано. Хорошо этак вот, с мечом и в доспехах против уличного воришки… А будь на его месте, к примеру, Саня Локтев – обозреватель из «Московского взгляда»? Не «дари», а просто Локтев, двадцать восемь лет, разведён, однушка в Свиблово, драная и битая «шестёрка»? А ведь не сломался бы Саня. Прятался бы по знакомым, писал бы заявления в прокуратуру – бесполезные, само собой, и в итоге стал бы жертвой совершенно банального уличного разбоя… Вот где настоящее «дари» – когда ты боишься до боли в печёнке, когда сжимаешься от любого телефонного звонка, не спишь ночами… но отступить просто не можешь, и не потому, что заболтал себя высокими словами… а просто не можешь. Отступалки у тебя нет.
Локтев, кстати, давно уже под наблюдением. Светимость приближается к опасной черте. Наверное, месяца через два придётся с ним что-то делать. Наследство, может, организовать в Штатах… пускай преподаёт русскую литературу где-нибудь в Сан-Диего. Трудный и хлопотный вариант, но зато почти по совести…
О, кажется, рассасывается! Массивный «мерс» впереди с громким урчанием сдвинулся с места. Ну точно майский жук!
…Он не так уж сильно опоздал. Извинившись, вручил Насте букет – семь чайных роз, а конопатому, похожему на юркого мышонка Тёмке, немедленно выскочившему в коридор – пластиковый комплект богатырского снаряжения. Прямой широкий меч, шлем-луковку, овальный щит. Цена двести сорок рублей.
– Извините, Настя, влип в пробку в районе Курской. Прямо как муха в интернет.
– Ничего страшного, – усмехнулась та. – Всё равно Федя ещё не пришёл. А вот это, – кивнула она на букет, – явно лишнее.
– Я просто подумал, что такие цветы вам должны нравиться, – сознался Игорь. – Цветы вообще увеличивают процент радости, разве нет?
– Не стойте в прихожей, куртку вот сюда можно повесить, а тапочки возьмите вон те, – суховато ответила Настя. – Проходите на кухню, чай попьём.
Судя по размеру тапочек, их раньше носил снежный человек. Хотя на самом деле – всего лишь бывший муж Анатолий, полтора года как слинявший за туманами и всяческими запахами. Игорь ещё летом навёл справки.
Кухня, само собой, шестиметровая, панельный дом советской ещё застройки. Но чистенько, уютно. Особенно впечатлял выжженный на разделочной доске единорог. Чуть бы укоротить ноги и задрать вверх кончик рога – совсем был бы как настоящий.
