— Оставил я их в такой чащобе, — похвастался Анатолий, вернувшись. — Юра! Вы готовы? Сейчас едем.
Он дает последние распоряжения Валентину и кричит ему уже на ходу:
— Значит, как договорились: увозишь свою «музыку» как можно дальше!.. Поехали, — приглашает Анатолий меня и пропускает впереди себя в газик. — Юра! Быстро, быстро, — подталкивает он Гагарина в машину.
Газик мчит, и через оконце в брезенте видно, как из-под колес вздымается снежная пыль.
Анатолий задумался, стараясь собраться с мыслями, потом стал консультировать Юрия:
— Мы пойдем втроем. Выходить будем, как и та группа, на передатчик Валентина. Вы, Юра, засекаете его и ведете нас. Помните, как пеленговать?..
— Как учили? — бросает Юрий свой любимый ответ.
— Вот и хорошо.
Анатолий переглядывается с шофером. Павла с Альбиной он мог завертеть, закрутить, запутать в незнакомом месте. Теперь инженеру предстояло запутать еще и себя. Водитель только смеется. Он выбрасывает нас подальше в глухом лесу.
Фыркнув белым облачком, зеленый вездеход скрылся, как растаял в снегу. Мы долго ходили по лесу, утопая в глубоком снегу, кружили, плутали, пока наконец Анатолий не сказал:
— Отсюда без пеленгатора я и сам не выберусь, давайте начнем.
— Вот мы и приземлились, — вздохнул Юрий и сел на заснеженную кочку. — Сейчас попробуем связаться с Павлом…
Юрий стучит указательным пальцем по крошечному микрофону, подносит его близко ко рту и говорит вполголоса:
— Как слышишь, Павел? Прием. — Быстро надевает наушники, долго слушает, потом снова:
— Паша, как слышишь меня? Перехожу на прием.
— Молчит, рассердился… — жалуется он Анатолию, а тот улыбается.
— Так ты же забыл рамку вставить, — протягивает он белую пластмассовую пластинку, вырезанную буквой «П».
— Верно! Паша, слышишь меня? Отвечай!
Но ответа не было.
— Они, наверное, еще не настроились. Пеленгуй и пошли, — говорит Анатолий.
Юрий потуже застегивает шлемофон, двумя руками крепко держит перед собой пеленгатор и начинает осторожно, медленно поворачиваться.
— Тишина! — в изумлении говорит он и, быстро расстегнув шлем, протягивает Анатолию наушники.
Инженер слушает, поворачивает Юрия с пеленгатором вокруг себя. Потом снимает у него с шеи ремешок, надевает себе. Снова слушает.
— Не может быть! — не доверяя этой тишине, протестует он и принимается осматривать пеленгатор:
— Все в порядке, пеленгатор должен работать. Давайте немного пройдем по лесу, потом послушаем…
Лес глухой и дремучий. Куда ни взглянешь — только лес. И сугробы. Мы идем, утопая по колено в снегу. Время от времени останавливаемся. Анатолий, сдвинув брови, слушает. Ни один мускул не дрогнет, сейчас он весь — слух. Казалось, даже глаза его слушают.
— Тишина… — не говорит, а выдыхает он и отдает пеленгатор Юрию.
И опять мы тонем в сугробах, вылезаем из них и снова тонем… Впереди — Анатолий, в больших, как лыжи, унтах и в короткой куртке. За ним — Юрий, в черных кожаных, на меху сапогах, которые проваливаются в снег «по уши». И тоже в летной куртке. И позади всех — я, в легких лыжных ботинках…
— Юра, попробуй переключиться на телефон, — советует Анатолий, — должно здесь быть что-то живое…
Юрий крутит рычажок и слушает.
— Тихо…
— Есть же где-нибудь тут хоть какая-нибудь антенна! — опять не верит тишине Анатолий и крутит рычажок и туда и сюда, поворачивается во все стороны, но… тихо.
— Мы ведь нашли, кажется, место без антенны… — несмело говорит Юрий.
Раздвигая тяжелые от снега ветки елей, Анатолий пробивает путь. То он торопится, будто стремясь скорей вырваться из этой тишины, то замедляет шаги, наклоняется, смотрит на чистый снег.
— Тропинка! — поворошив ногой сугроб, внезапно открывает он.
Несколько шагов мы шли по твердой почве, а потом она будто снова провалилась. Тропинка как появилась, так и исчезла незаметно.
— Братцы! А ведь мы, кажется, всерьез заблудились, — все еще не верит этому Анатолий.
— Что будем делать?..
— Космонавт Га-га-а-рин! Вы приземлились в безлюдной местности. Ва-а-ши действия?.. — растягивая слова, копирует Юрий преподавателя и бойко отвечает сам за себя:
— Наладить связь, товарищ преподаватель!
