Трубачи трубят тревогу - страница 8

Но молодость не любит ждать. Виталий с головой ушел в «бунтарское дело». Оно надолго разлучило его с милой усадьбой Коцюбинских, с Оксаной, чьей дружбой он дорожил.

В 1913 году Юрий, Виталий, Ахий Шильман[4], Алексей Стецкий, Валя Шаевич, Лазарь Аронштам, Валерий Имшенецкий и другие товарищи создали революционный кружок, примкнувший через год к социал-демократам.

Началась война 1914 года. Черниговское революционное подполье, связанное с Петроградом и Киевом, широко развернуло пропаганду против нее. Жандармы арестовали гимназистов Семена Туровского, Михаила Зюку, Михаила Бунина, Наума Горбовца, когда те расклеивали антивоенные листовки. Арестованных выслали в Вятку.

Но семена, брошенные подпольщиками, дали всходы: черниговский гарнизон глухо бурлил. Жандармы, неистовствуя, схватили на улице Виталия Примакова. При обыске на квартире Муринсона, где проживал Виталий, были найдены революционные листовки. 14 февраля 1915 года многие молодые черниговские социал-демократы очутились под стражей. Случайно избежал ареста лишь Юрий Коцюбинский, заболевший тифом.

В мае Виталия Примакова, Марка Темкина, Анюту Гольденберг увезли в Киев, на суд.

Большая группа черниговской молодежи провожала арестованных в Киев и даже сумела пробраться в зал заседания суда. Была там и Варвара Николаевна.

Молодой Виталий смело бросил в лицо царским судьям: «Да, мы распространяли листовки, но не считаем себя виновными. Мы это ставим себе в честь и в заслугу перед народом».

Измученная Варвара Николаевна и страшилась за судьбу сына, и в то же время гордились им. Жандармы, пытаясь играть на ее материнских чувствах, предложили ей уговорить Виталия отречься от революционных убеждений, признать вину и принести публичное раскаяние. Обещали за это смягчить приговор. Юный Виталий, к радости матери и всех друзей, с презрением отверг гнусное предложение царских охранников.

А потом пошли одна за другой царские, тюрьмы. Их Виталий прошел, закованный в одни кандалы с Марком Темкиным[5]. Голодовки, одиночки, карцеры, встречи со старыми революционерами еще больше закалили молодого социал-демократа, большевика. Тюрьма не сломила его. Напротив, как и для многих молодых революционеров того грозного времени, она явилась лучшей школой жизни, университетом классовой борьбы.

Сибирь неласково встретила Виталия. Тяжелая работа у богатой чалдонки за угол и кусок хлеба, а затем у кузнеца в холодном помещении подорвала здоровье. Он заболел тифом. После больницы абанские ссыльные помогли Примакову устроиться на работу в волостном правлении. В Абане же, с первыми известиями о свержении царя, Виталий, возглавив группу ссыльных товарищей, разоружил полицию.

Долг гражданина свободной, страны влечет его к деятельности, долг партийца зовет к борьбе. Он едет в Киев. Там он тянется к перу, не подозревая того, что истинным его призванием явится казачий клинок. В Киеве сбывается давняя мечта юноши: он становится журналистом. Но ненадолго. После гражданской войны Примаков напишет много статей и очерков, выпустит книги о пережитом: «Митька Кудряш», «Записки лейтенанта Аллена», «Афганистан в огне». И все же в историю своего народа он войдет не как писатель, а как талантливый самородок-полководец.

В это бурное лето, прошедшее в острых столкновениях с меньшевиками, эсерами, анархистами, юному большевику весьма пригодились занятия в ученическом кружке красноречия. Пригодился и подготовленный им еще в 1911 году реферат «Речи Цицерона в защиту республики».

В книге «Год борьбы» Евгения Бош, вспоминая схватки с меньшевиками в 1917–1918 годах, пишет, что выступления Примакова производили впечатление разорвавшейся бомбы.

А Евгения Богдановна Бош хорошо знала Примакова, встречалась с ним в большевистском подполье. Вместе с другими членами первого Советского правительства Украины 25 декабря 1917 года Бош подписала Постановление о создании червонного казачества. В 1918 году она редактировала газету червонных казаков «К оружию», командовала отрядами Красной гвардии. Первый полк червонных казаков носил имя этой выдающейся большевички.