Пусто, холодно было в сарае, но озябший Сашка смотрел на обложку с буйволом, негром и крокодилом и улыбался неизвестно чему.
...Скрипнула дверь. Валька нес в руках старинную кожаную шкатулку с медным замочком.
- Шкатулку надо на место, чтобы мать не заметила, - прошептал он.
Они сели друг возле друга, и Валька открыл шкатулку. В ней были свернутые трубочкой тонкие тетра^ ди в клеенчатых переплетах.
- Подожди, - сказал Сашка. - Не видно же ничего.
Он снова повозился в своем углу и извлек из тайника еще свечку. Зажег ее.
- Давай.
...Шевеля губами, Сашка читал вслух... "...С детства мое внимание было приковано к легенде об удивительной птице - розовой чайке арктических стран. Люди, видевшие ее, навсегда заболевали двумя болезнями: противоестественной тягой к полярной стуже и отвращением к суете обыденной жизни. Нечто подобное случилось со мной. Я решил стать путешественником и найти розовую чайку".
КОЛЬКА СИЛИМА
На залитом солнцем желтом песке, под ослепительно ярким июльским солнцем, на берегу реки, лежал, уткнувшись в учебники, почти взрослый Сашка Ивакин. В стороне ковырял пальцем ноги песок облупленный солнцем беловолосый деревенский пацан.
- Горизонт - воображаемая линия, которая... - бубнил Сашка. - Тебя как зовут? - спросил он, не отрываясь от книги.
- Колька, - сиплым шепотом ответил пацан.
- А прозвище?
- Силима, - и пацан потрогал рукой действительно соломенной белизны волосы.
- А чего ты здесь?
- Я к Момке пришел, - застенчиво ответил пацан.
- Это кто такой?
- В этом омуте Момко живет.
- Какой Момко?
- Живет, - убежденно ответил пацан. И уставился в воду круглыми немигающими глазами. _- А ты чего здесь? -спросил, не отрываясь отводы.
- К экзаменам готовлюсь. Вот посмотри картинки, - Саша вытащил из-под груды учебников книжку Д. Ливингстона "Путешествия по Южной Африке".
...Они лежали на берегу, занятые каждый своим делом. Колька Силима сосредоточенно листал книжку, разглядывая заставки и рисунки со сценами африканской жизни.
- Момко! - заорал вдруг Колька Силима, тыча пальцем в рисунок гиппопотама, высунувшего пучеглазую морду из экваториальных вод.
"БЕЛЫЕ ЗВЕЗДЫ"
- Рискуешь, Иван Никодимыч.
- А ты бы на моем месте не рисковал?
Трое мужчин сидели в увешанной спортивными плакатами комнате. Три видавших виды спортивных бойца со значками заслуженных мастеров спорта, теперь уже седоголовых и грузных. На плакатах мчались по склонам коричневые горнолыжники, девицы в купальниках стояли на берегах неизвестных вод, и улыбались изящные теннисистки.
- И все-таки риск.
- Ивакина надо оставить в сборной. Настаиваю, - сказал Никодимыч.
Один из мужчин повертел в руках листок бумаги.
- Вычеркнул я его. Вычеркнул сразу, как получил телеграмму.
- Значит, впиши. Под номером первым.
- Так прямо первым?
- До закрытия сезона три месяца. Я его подыму. К соревнованиям на приз закрытия сезона будет Ивакин.
- А если не сможет?
- Близорук ты, Федор Панкратьич. Кто Ивакин? Будущий чемпион Союза. А может, и больше. Не одни австрийцы умеют. Чемпионов надо растить. А как? Сами знаете!
Двое мужчин переглянулись. Кивнули друг другу. Сидевший за столом взял авторучку.
- Итак, оставляем Ивакина в сборной. Чемпионов надо растить, а, товарищи?
- Я не кончил еще, - нахмурился Никодимыч.- Что у тебя из хороших лыж есть в заначке? Стимул парню нужен.
- Есть одна пара, - уклончиво сказал человек за столом. - Я ее обещал, Никодимыч. "Белые звезды" все-таки.
- Кому?
- Полезному человеку. Стадион начинаем строить. Его подпись из главных.
- Перебьется, - решил Никодимыч. - Дашь ему польские "Металлы". Крепления сам поставлю. Пиши записку на эту пару.
Мужчина глянул на Никодимыча, взъерошенно и твердо взиравшего на него, и вдруг засмеялся. Засмеялся и Никодимыч.
- Золото парень, - растроганно говорил Никодимыч. - Мышечная реакция как у зверя. А умница! Я его бред трое суток слушал. Словно книжку читал. И все про эту самую птицу. Капитаны там у него, елки зеленые, священник какой-то, птица неизвестной породы... И все так печально... Значит, что? Значит, мечта в голове. Быть ему чемпионом. Пиши записку.
