С ним согласился Акест, и вот без долгих советов
Женщин в списки они заносят и всех, кто желает
В городе жить, кому не нужна великая слава.
(…)
Сам Эней между тем обводит плугом границу
Города, гражданам всем назначает по жребью жилища.
Здесь Илиону стоять, здесь Трое быть повелел он!
Новому царству Акест дает законы, ликуя.
А остальные троянцы, «в малом числе, но воинственной доблести полны», продолжили свой путь. Впрочем, конец их странствий был уже близок, и скоро они подошли к берегам Италии, к местам, где позднее выходцами с острова Эвбея будет основан город Кумы. Сами по себе эти земли были троянцам не нужны — согласно пророчествам, им следовало плыть к устью Тибра. Но сначала Энею надлежало встретиться с Кумской сивиллой и спуститься вместе с нею в царство мертвых, дабы побеседовать с отцом.
В сопровождении пророчицы герой пересек Аид, где встретил немало бывших товарищей по оружию. В Елисейских полях он повидал своих далеких предков Ила, Ассарака и Дардана. Здесь же его ждал Анхиз, который предрек блистательное будущее и самому Энею, и его потомкам вплоть до императора Октавиана Августа включительно (мать Октавиана происходила из рода Юлиев).
Вернувшись из загробного мира, Эней продолжил плавание вдоль берегов Италии. Однажды ему и его товарищам случилось выйти на берег для того, чтобы отдохнуть и пообедать. Запасов у них было немного, да и с посудой, видимо, дела обстояли неважно. Путешественники разложили яства на полбяных лепешках, а когда все было съедено, прикончили и сами лепешки.
Только успели они хлебов, отмеченных роком,
Дерзкой коснуться рукой и вкусить от круглых лепешек,
Юл воскликнул: «Ну вот, мы столы теперь доедаем!»
Он пошутить лишь хотел, — но, услышав слово такое,
Понял Эней, что конец наступил скитаньям, и сыну
Смолкнуть велел, поражен изъявленьем божественной воли.
Так сбылось пророчество гарпии Келено.>{538} Путешествие беглецов на этом завершилось. Завершилась и их история в качестве троянцев. Теперь они стали жителями Италии и прародителями римского народа, а их история — историей римлян. И все же в двух словах расскажем о том, что случилось с Энеем и его спутниками на берегах Тибра, и для этого предоставим слово римскому историку Помпею Трогу:
«В царствование Латина в Италию прибыл после завоевания Трои греками из Илиона Эней. Его сперва встретили как врага. Но когда он построил свое войско в боевом порядке, его пригласили для переговоров. Эней до такой степени понравился Латину, что тот принял его в качестве соправителя и сделал его своим зятем, дав ему в жены Лавинию. После этого им пришлось сообща вести войну против Турна, царя рутулов, из-за того, что Латин нарушил свое обещание выдать Лавинию замуж за Турна. Во время этой войны погибли и Турн и Латин. Поэтому Эней, по праву победителя, стал править обоими народами и основал город, [назвав его] по имени своей супруги Лавинием. Затем Эней повел войну против Мезентия, царя этрусков, в которой и погиб. Энею наследовал сын его, Асканий (Он же Юл. — О. И.). Он покинул Лавиний и основал Альбу-Лонгу, которая триста лет была столицей царства».>{539}
Ромул, потомок Энея в шестнадцатом поколении>{540} (возможно, через младшего сына, Сильвия),>{541} основал на берегах Тибра город, который назвал своим именем. Некоторые древнейшие патрицианские семьи в этом городе возводили свой род непосредственно к Юлу, Энею и Анхизу. К роду Юлиев принадлежал и Гай Юлий Цезарь.
Так говорят о странствиях Энея римские авторы. Конечно, римляне были пристрастны к троянцу. Что же касается Гомера, по его мнению, Энею предстояло после падения Илиона властвовать не над беглецами, а над троянцами вообще, и ни о какой эмиграции речь не шла.
Однако о бегстве Энея из Троады стали говорить задолго до того, как римляне решили украсить свою родословную. Причем это делали жители тех мест, которые римлянам еще не подчинялись.>{542} Многие города Средиземноморья приписывали свое основание знаменитому дарданцу. Например, во фракийском городе, носившем имя Энея, в VI веке до н. э. была отчеканена монета, на которой он был изображен несущим на плечах своего отца. Тот же сюжет увековечили этруски на своих сосудах и в статуэтках.
