Троя: Пять тысяч лет реальности и мифа - страница 122
Но доводы Макларена убедили не всех. В 1864 году австрийский дипломат, филолог и историк Иоганн Георг фон Хан начал раскопки возле Бунарбаши — это была первая попытка отыскать Трою археологическими методами. Фон Хан обнаружил следы древнего города, окруженного стенами, но город относился к классическому периоду — ничего более древнего под ним не оказалось. Ученый настолько свято верил в то, что копает в «правильном» месте, что, не найдя здесь слоев бронзового века, объявил Троянскую войну выдумкой Гомера, но настаивал на том, что Гомер имел в виду именно холм Бали-Даг возле Бунарбаши.>{690}
Сразу после фон Хана начал свои раскопки Фрэнк Калверт — английский и американский консул, семья которого владела частью холма Гиссарлык. Калверт увлекался археологией; он много лет жил в Троаде, тщательно изучил окрестности и пришел к выводу, что Троя Гомера должна находиться на месте Нового Илиона. Он составил план раскопок Гиссарлыка и обратился с ним в Британский музей, однако там его не поддержали. Тем временем стало известно, что фон Хан не нашел возле Бунарбаши ничего даже отдаленно напоминающего Трою Гомера. Это повышало шансы Калверта, и он за собственные средства провел пробные раскопки в северной части Гиссарлыка. Результат был обнадеживающим — Калверт обнаружил остатки античного храма Афины, стену эллинистического времени, укрепления Трои-VI… Но ему стало ясно, что культурный слой на холме — гигантский и имеет очень сложную структуру. Такие раскопки Калверту — археологу-самоучке и человеку не слишком богатому — были не под силу.
И тут в Троаде появился энтузиаст, который взялся воплотить в жизнь планы Калверта. Это был Генрих Шлиман. Он приехал в Троаду в 1868 году и поначалу придерживался мнения, что Троя должна была находиться возле Бунарбаши. Но встреча с Калвертом и знакомство с его раскопками заставили Шлимана пересмотреть свою точку зрения.
О биографии Шлимана написано так много, что, пожалуй, нет смысла ее подробно пересказывать. Сын бедного немецкого пастора, в подростковом возрасте бросивший учебу и работавший подручным в лавке, он стал миллионером, полиглотом, великолепным знатоком античной истории и литературы. В конце концов любовь к Гомеру привела его в Троаду. Его жена Софья разделяла увлечения мужа.
Шлиман был человеком невероятной энергии и увлеченности. Его вклад в археологию трудно переоценить. В то же время он был авантюристом и фантазером, не гнушался и прямой ложью. Он сам писал о себе: «…Мой самый большой недостаток, что я хвастун и обманщик… давал бесчисленные преимущества».>{691} Шлиман мечтал о мировой славе и творил историю своей жизни как авантюрный роман, сочиняя и перекраивая свою биографию и подгоняя ее под литературные стандарты. Его дневники и письма полны противоречий и явных выдумок. Он не собирался делиться с Калвертом славой первооткрывателя Трои. Кроме того, он не желал кропотливо копаться в земле, по крупицам собирая информацию, — он желал немедленно явить миру Трою Приама во всем ее блеске.
Археология в те годы сравнительно недавно отделилась от кладоискательства. Если главной целью сегодняшней археологии стала информация, то во времена Шлимана во главу угла зачастую все еще ставилось нахождение эффектных предметов и ценностей. Правила проведения раскопок, которых подобало придерживаться археологу, были крайне необременительными, не говоря уже о том, что их соблюдение никем не контролировалось. Никакого законодательства, которое регулировало бы методику раскопок, в Османской империи не существовало. От Шлимана потребовали лишь, чтобы он не уничтожал остатки строений и сдал половину находок в археологический музей Турции. Оба требования Шлиман нарушил без особых последствий для себя.
Если бы раскопки Шлимана происходили веком позже, то до «золота Трои» он попросту не дошел бы, медленно снимая слой за слоем, фиксируя и изучая бесчисленные черепки и зарисовывая борта раскопов. Но в XIX веке еще можно было работать иначе. Приступив в 1870 году к раскопкам, Шлиман проложил через холм гигантские траншеи, вынув сотни тонн земли. Шлиман не изучал памятник — он искал Трою Приама. Он фиксировал и описывал лишь самые ценные находки из верхних слоев, безжалостно срывая остатки зданий и стен. В результате шестой слой, который и был Троей Приама, оказался в значительной степени уничтожен его же раскопками — Шлиман считал, что Троянская война относится ко второму слою. Возмущенный таким подходом, Калверт отозвал свое разрешение на раскопку той части холма, которая принадлежала его семье, и соратники поссорились.
