— Ну, подтерла пол? — спросила она Таню, возящуюся у нее под ногами. — Да не жалей ты салфеток, быстрей, быстрей! Бортпроводники — не стюардессы, а домашние хозяйки, в белых перчатках летают только москвички, и то до Свердловска.
21 час 35 мин.
Свердловск, командно-диспетчерский пункт (КДП) аэропорта Кольцово
Инструктаж, как обычно, начался с обзора синоптика. Докладывала Роза Силантьева — ее диспетчеры любили за «лирические комментарии». Другая отбарабанит скорости ветров, давления, температуры, особые явления — запомни всю эту снежно-дождевую арифметику! А Роза…
— Метеообстановка по стране, как вы сами догадываетесь, — говорила она, — не очень приятная. Апрель, товарищи диспетчеры, «а за окном — то дождь, то снег», как поется в одной песне.
Роза подошла к крайней справа карте и ткнула указкой.
— Двое суток Дальний Восток был закрыт «ныряющим циклоном»[2]. Сейчас там метеообстановка выровнялась, трассы открылись, но зато… — ее указка поползла по карте. — Но зато очень тяжелая обстановка сложилась в Центральной и Западной Сибири. Баренцевский циклон, пришедший к нам из Скандинавии… — указка переметнулась к левому верхнему углу карты, — …продвигаясь в направлении Мурманск — Сыктывкар — Ивдель, перевалил через Уральский хребет, и его теплый фронт сейчас проходит вот здесь.
Синоптик прочертила линию от Серова к Петропавловску.
— Влияние этого фронта мы ощущаем уже на себе — сюда, на КДП, вы добирались под моросящим дождем… Не многим лучше, — сделав небольшую паузу, продолжала обзор Силантьева, — обстановка и в Северном Казахстане. Высокое барическое давление в районе Павлодара — Семипалатинска должно было бы обусловить малооблачную морозную погоду, однако дыхание баренцевского циклона вызвало в этом районе густые туманы… Должна вас огорчить, товарище диспетчеры: на Северный Казахстан тоже не питайте иллюзий — не «летает» сегодня Казахстан.
Затем обстановку уточнял руководитель полетов района — Виктор Афанасьевич Крылов.
— Сегодня у всех тяжелое дежурство. Но тяжелее всего на восточном секторе. На востоке работает практически один порт — Иркутск, до Читы «туполевы» не доходят. К тому же, как уверяют синоптики, Иркутск вот-вот закроется по местным метеопричинам — у них там своя погода, байкальская… Обращаю внимание «восточного» диспетчера… Витковский?
— Да, Виктор Афанасьевич, — откликнулся Виталий.
— Роза тебе ясно обрисовала ситуацию? Уловил, что на трассе Тобольск — Артемовский и ближе к Кольцову ниже шести тысяч обледенение!
— Уловил.
— Поэтому так расставляй по эшелонам, чтобы не загонять в зону обледенения.
Последним выступал руководитель полетов в зоне порта.
— Хочу предупредить: Кольцово, видимо, мы закроем по нулям. Будем только выпускать. По нулям, Роза?
— Возможно, с часу, — откликнулась синоптик. — Но, кажется, с нуля.
— Так вот: не теряя времени, утрясайте вопросы переадресовки самолетов на запасные — Тюмень, Челябинск, Пермь, хотя в Тюмени тоже несладко…
Витковский немного задержался — записывал указания руководителя полетов. «Первое — выяснить, какие идут из Иркутска и Читы». И бросился наверх, к своему пульту.
— Еще раз приветик!
— Привет, Виталий. Веселая у тебя ночь, а? — откликнулся явно обрадованный подсменный.
— Ладно, ладно… — Витковский нашел на пульте нужный тумблер, щелкнул, поднял трубку селектора… — КДП, Витковский. Давайте сведения по трассе Иркутск — Свердловск.
Он записывал, уточнял…
— Рейс 2884? За какое число? За тридцатое марта? Когда вышел из Иркутска? Девятнадцать пятьдесят? Вас понял…
Карандаш бегал по бумаге, записывая данные по остальным рейсам, а натренированный мозг сам собой рассчитывал: «Значит, отец уже идет домой. Пошли, очевидно, через Енисейск — что им делать на южной трассе? Три с половиной тысячи… Если за среднюю путевую скорость взять шестьсот пятьдесят километров, до Кольцова они доберутся за пять с половиной… Хм. Час двадцать…»
— Спасибо, вас понял.
Виталий вернул тумблер и трубку на место, достал сигареты, закурил, глянул на часы… «Без пяти двенадцать. Успею».
— Потерпишь, старик?
— Валяй! — махнул рукой диспетчер.
