Фимат дождался, пока в пустом гулком коридоре стихнут шаги господина, — даже по шагам было понятно, что Магистр вне себя от ярости, — потом, кряхтя, опустился на колени и принялся собирать разлетевшиеся по кабинету бумаги. Последним он вытащил из-под стола белый конверт с изображением летящей золотой птицы, повертел в руках, положил на стол, придавил хрустальной пирамидкой и вздохнул.
Конечно, Фимат знал, что было в том письме, которое привело его господина в такое бешенство. Из Дворца, скорее всего, сообщали о драке, обычной весенней потасовке, которая происходит в Доршате каждую весну, как раз, когда зацветают нежные розовые вишни. В последний месяц весны сразу две воинские школы выпускают своих воспитанников, и юнцы, возомнив себя взрослыми и получив право на ношение оружия, немедленно устремляются в прибрежные кабаки обмывать желанную свободу. К полуночи новоиспеченные вояки уже выпивают в кабаках все завезенное накануне пиво и готовятся перейти к завершающей части праздника — грандиозной драке, в ходе которой до рассвета они будут выяснять, чья школа является лучшей. Городские власти не один раз пытались искоренить дурацкую традицию весенних драк, отряжая в прибрежные кварталы совместные патрули норлоков и людей, но, убедившись в тщетности попыток, решили закрыть глаза на это безобразие и постараться свести последствия к минимуму. Наставники воинских школ подписали указ о том, что выпускникам запрещается носить с собой оружие в течение четырех дней после выпуска, а дежурные по казармам проверяли, чтобы мечи были оставлены в арсеналах, и в конце концов потери удалось свести к выбитым зубам, синякам да сломанным ребрам.
Возможно, весенние драки были следствием извечного антагонизма людей и норлоков, а может быть, причину следовало искать в непомерных амбициях юнцов. К тому же наставники воинских школ, сами когда-то принимавшие участие в весенних побоищах, ждали результата традиционной драки с затаенным любопытством, хотя вслух грозили потасовщикам самыми ужасными карами.
Фимат отыскал под креслом ножичек для очинки перьев, положил его на место и полюбовался порядком на столе. Хозяина, конечно, расстроило полученное письмо, но важные бумаги раскидывать из-за этого все же не стоило. Хотя, откровенно говоря, норлоки вчера немного погорячились.
Магистр быстро шел по коридору, встречные поспешно сторонились, видя его мрачное лицо. Возле мраморной лестницы, ведущей наверх, он повернул направо и очутился на Воинской половине. Целый ряд огромных гобеленов украшал стены длинного широкого коридора. Некоторые были вытканы совсем недавно и блистали яркими сочными красками, другие были настолько древними, что приходилось напрягать зрение, чтобы разглядеть изображение. На гобеленах красовались гербы давно исчезнувших государств, драконы, знаменитое оружие и битвы, в которых довелось когда-либо принимать участие норлокам.
На Воинской половине находились скромные покои Наставника школы. Магистр секунду помедлил перед дверью: боролся с огромным искушением, открыть ее пинком, но в последнюю минуту ему удалось себя сдержать. Он коротко стукнул в темную, украшенную резьбой дверь и, не дожидаясь разрешения, вошел.
Наставник сидел у горящего камина, укутанный, несмотря на теплый день, в лохматую серую шубу, и читал письмо. На ковре, рядом с креслом, валялся белый конверт с тисненой золотой птицей. Услышав стук, Наставник поднял голову.
Мгновение Магистр молча глядел в его выцветшие глаза. Они с Наставником знали друг друга очень давно, но никогда не были особенно дружны Их отношения, скорее всего, можно было назвать плодотворным сотрудничеством. Политические интриги, которые искусно плел Магистр, укрепляя в Доршате положение норлоков, всегда опирались на поддержку Наставника, за которым стояли его воины. Был еще Советник по финансам, хитрый и осторожный, который, заручившись поддержкой пяти богатейших семейств норлоков, умело манипулировал Советом Шести на протяжении многих лет. Втроем им удавалось добиваться многого.
Но все это было в прошлом. Советник завершил свой земной путь — интересно, чем он занимается в Долине Серой реки? Магистр ни минуты не сомневался: тем же, чем здесь, — интригует, искусно создает проблемы другим и сам же их разрешает, делая вид, что прилагает к разрешению неимоверные усилия.
