- Смелости тебе не занимать, амазонка Уна, любовница паладина Искандера, бывшего эмиссара Света, - наконец, заговорила Андариэль.
Уна промолчала.
- А ты еще смелее, Изуал, бывший эмиссар Света, - продолжала демоница, обращаясь уже к Деймону. Амазонка подозревала, что паладин назвался для нее чужим именем, поэтому даже не повернула головы. - В свое время наши судьбы - ваши и моя - переплетались очень тесно, но встречи эти не доставили мне удовольствия. Скажите, зачем вы оба пожаловали ко мне?
Северянка выпрямилась, подняла голову, отвечая властительнице крепости уверенным, полным холодной сдержанности взором. Теперь, когда их секрет раскрыли, не было нужды скрывать ни себя, ни свои цели.
- Я пришла за паладином Искандером, - сказала Уна, глядя в темные, сияющие злым торжеством глаза Андариэли. - Если он жив - я готова биться за его душу. Если умер - отдай мне его тело.
Демоница улыбнулась; тонко, со скрытой издевкой, но так, чтобы это не укрылось от амазонки и ей спутника. Деймон, или Изуал, как назвала его Андариэль, стоял рядом с нею, и если доведись им биться, спасая собственные жизни, Уна хотела, чтобы этот мужчина находился рядом.
- Так-так-так, - насмешливо протянула кровавая хозяйка города, окидывая северянку оценивающим взглядом. Откинувшись на спинку трона, Андариэль поставила локоть на подлокотник, и подперла голову точеной кистью. - Явилась ко мне, сама, горя жаждой мести...Ты смелая женщина, Уна, дочь берегового племени, но ты глупа!
Амазонка вспыхнула, стискивая пальцы. Гнев, вскипевший в душе, гордая северянка смогла умерить, как смогла и удержать руку, готовую вцепиться в охранницу, стоящую рядом с нею.
- Может быть, - пожала плечами Уна, - но я знаю, что вело меня. Какая, по твоим словам, глупость помогла мне пробраться в твою крепость, Андариэль, и стоять пред тобой сейчас. Согласишься ли ты, или откажешься - дело твое. Но до последнего вздоха, до последней капли крови в жилах, я буду биться с тобой и твоими прислужниками ради Искандера.
Андариэль непритворно вздохнула и снова покосилась на Деймона.
- Ты очень самонадеянна, Уна, - сказала она, спустя мгновение. - Здесь мои подданные также могут умирать от человеческой руки, и уже не возрождаться. Но их слишком много. Ни тебе, ни ему, - короткий кивок на Деймона, - не дадут сражаться долго. Вас обездвижат, а потом... Великая Тьма, что же делать с вами потом?
Паладин и амазонка переглянулись.
- И все же я не понимаю вас обоих, - хозяйка Города действительно была изумлена. - Шрам от касания твоего ангельского клинка я до сих пор ношу на груди, Изуал. И... я не могу сейчас разглядеть твоей сущности, но вижу, что Свет более не покровительствует тебе. А твоя рука, Уна, оборвала нить моей жизни в последнем из миров, где был заточен мой повелитель Диабло. На что вы рассчитывали, когда шли ко мне? Неужели на милость?
Демоница рассмеялась. Смех ее был тихим, но от его звука у обоих пленников по спинам пробежали мурашки.
- Мы вообще не рассчитывали, что ты нас увидишь, - внес некоторую ясность Деймон. - Но раз уж так получилось... Тогда я могу тебе помочь.
Андариэль подняла бровь.
- Во-первых, насчет меня, - тон паладина все креп, набираясь уверенности. Уне даже не миг показалось, что он перегибает палку, ибо в голосе Деймона все явственнее слышались повелительные нотки. Хотя, если верить словам Андариэли, и он хотя бы когда-то был ангелом, многим эмиссарам это было присуще. - Свет не покровительствует мне боле, в этом ты права, как и в том, что я сейчас совершенно безоружным стою перед тобой. Но вспомни свои собственные законы, Андариэль. Никто не может отобрать у женщины принадлежащую ей добычу после того, как она привела ее во дворец, и ты, бросив свой взгляд, подтвердила ее право. Если женщина добровольно не передаст ее для твоих утех. Ты можешь только назначать способы мучений, но отнимать не можешь даже ты.
- Это верно, - после паузы молвила Андариэль. - Продолжай.
- Нигде в твоих законах не сказано, что женщина должна быть демоницей, - вкрадчиво повиновался Деймон-Изуал. - Я - добыча женщины, амазонки Уны, что следует из веревки на моих руках, конец которой ведет к ее кулаку.
