– Но это же очень долго!
– Ничего, молодой человек, я никуда не спешу!
Олег задумался. Насколько он успел заметить, здесь не было какого-нибудь резко негативного отношения к темным магам и созданиям тьмы, чего он, начитавшись Перумова и ему подобных, подсознательно ожидал.
Война между Светлой Академией и Темной Цитаделью велась больше из-за вполне земных и банальных причин вроде желания устранить опасного конкурента, нежели следуя великой традиции борьбы света и тьмы. По той же причине Академия охотилась за оставшимися темными магами, впрочем, не трогая тех из них, кто после проигрыша уединился и перестал активно участвовать в политических и магических интригах Ойкумены. Тех же из темных, кто переметнулся на сторону победителя, Академия опекала и берегла, предоставив им почти равные со светлыми магами права и строго пресекая любые выпады в их сторону. Использовались они в основном в качестве преподавателей на Темном факультете.
Впрочем, таких было немного. Мало кто из темных соглашался идти на службу к врагу, предпочитая погибнуть в бою или, спрятавшись в какой-нибудь глухой деревне, тихо-мирно заниматься своими исследованиями. Те же, кого удавалось уговорить, особыми талантами не блистали, так что выпускники Темного факультета, формально называемые магами, на деле едва дотягивали до уровня подмастерьев Темной Цитадели и были много слабее своих светлых коллег.
Кроме того, маги, некоторые из которых были лично знакомы с богами, относились к ним и их пожеланиям чрезвычайно уважительно.
Все это Олег узнал из разговоров со старшими однокурсниками все в той же таверне, и сейчас, внимательно обдумав, решился сказать правду. Ну почти правду. Почтеннейшему ректору Светлой Академии ведь совершенно не обязательно знать о способности Олега превращаться в демона. А вот если ректор, зная о его происхождении, возьмется покрывать некоторые совершаемые им по незнанию ошибки, это будет очень кстати.
– Значит, с самого начала? – переспросил Олег.
– Да, пожалуйста, – вежливо улыбнулся пожилой маг. Однако после первых же слов Олега улыбка словно испарилась с его лица, оставив только напряженное внимание.
– Ну что ж, с начала так с начала, – вздохнул Олег. – Я родился в августе тысяча девятьсот восемьдесят шестого года от Рождества Христова в городе Свердловске…
Элиас Альфрани внимательно и не перебивая слушал его рассказ.
– …Ну вот я и решил попробовать не убивать вампирессу, а взять ее в плен. Мне это удалось, и я под угрозой меча связал ее клятвой пылающей крови, сделав своей рабыней. После этого я вернулся к княгине, которой, чтобы исполнить свое обещание, пришлось меня усыновить, поскольку никакого другого способа сделать меня дворянином в течение девяти оставшихся дней она не нашла. Затем я поехал сюда и поступил к вам. Вот и все. – Завершив свой рассказ, Олег осторожно откинулся на спинку опасно заскрипевшего стула и взглянул на мага.
– Да-а. – Ректор кивнул седой головой. – Недоговоренностей, конечно, уйма. Но я вас не виню. Сам бы на вашем месте не стал все рассказывать. Но вот насчет этой книги… Честно говоря, до сих пор я искренне считал, что Книга Выбора – всего лишь красивая легенда, и не более того.
– Какая еще Книга Выбора?!! Она совсем не так называлась!
– Согласно легенде, у этой Книги и название, и содержание – вещи крайне непостоянные.
– Да объясните вы мне наконец, что говорилось в этой легенде по поводу Книги! – возопил Олег.
– Какой нетерпеливый молодой человек, однако… – Ректор улыбнулся себе в бороду. – Легенду эту мы узнали от эльфов, причем в нескольких разных вариантах. Если их все обобщить, то получается следующее:
– Достигнув определенного возраста, существа, которых мы знаем как богов, по какой-то неведомой причине становятся вынуждены искать себе супруга. Причины в разных вариантах легенды называются совершенно разные и все, как одна, крайне неправдоподобные. Более того, после заключения брака, не знаю уж, как это у них там выглядит, оба супруга становятся связанными навеки. Долгое время боги по этой причине были очень несчастны, так как малейшее несходство характеров в течение тысячелетий создавало между супругами гигантскую пропасть, заставляя их возненавидеть друг друга. А ни расстаться, ни уничтожить опротивевшего мужа или осточертевшую жену у них почему-то не было никакой возможности.
