Видит Бог - события, которые в этот день происходили в другом месте и с другими героями были не менее важны.
Вернёмся к капитану Гриосу и его приключениям. Новые герои должны полноправно войти в наш рассказ!
Часть II
Покорители мира вернулись домой
Глава 5. Шортаб
Этот солдат крепче ореха. Будет велено броситься в огонь - он бросится. Велено шагнуть в пропасть - шагнёт. Велено лечь костьми - ляжет, не задумываясь. Если быть солдатом, не будучи орехом, грош цена такому солдату.
Из поучений Корвина-Завоевателя
Ахейский сброд, рябая солдатня,
Смолёные, чесоточные греки...
В.Луговской, "Как человек плыл с Одиссеем"
1
Вороная крутила упрямой башкой, норовила прижаться к гнедому коньку. Гриос попыхивал трубочкой, по-доброму вспоминая старшего из трех драгун, что угостил его пусть не табачком, но малоизвестной в здешних краях сигарой. Чаттарец раздавил сигару в пальцах, прикинув, что курева должно хватить с избытком, и даже не на пару трубок.
Ах, табачок, табачок... Крепкий, как морская соль, сладкий как материнское молоко, душистый, как ветер со склонов чаттарских гор!
- Что же ты, солдат - а не куришь? - спросил он у молодого драгуна - своего провожатого. Двое других остались в дозоре у оврага.
- Так я только третий год в солдатах. Рановато, дядя Гриос!
Чаттарец коротко хохотнул в ответ на этого "дядю":
- А как морозно станет? Чем греться будешь?
- Мы, вообще-то, пеньем согреваемся, - не то всерьёз, не то в шутку, важно сказал молодец. - У нас в эскадроне тех, кто петь не умеет, долго не держат.
Да ты, сынок, совсем птенец, подумал чаттарец, рассмотрев коротенькие усики и округлые серые глаза...
- Так спой, - предложил Гриос.
- В путь собравшись да-альний, в путь собравшись тру-удный, - врастяжку, резко обрывая окончания периодов, затянул молодой драгун, - у кр-рутой развилки встали три коня...
...Эх, три воронёнка,
Три чёрных жеребёнка,
Озорных, лихих как ветер,
Молодых коня!
Старшему - дорога,
Трудная дорога,
Тяжкая дорога -
Плети да ярмо...
Эх, трудна работа
До седьмого пота,
Спину гни да надрывайся,
Больше - ничего...
Неужели и этот, закрыв глаза стальной решеткой, уже побывал - там? И там тоже, как ты когда-то, стал убийцей, и так же, задыхаясь от блевотины, выползал из-под груды того, что час назад было ротой молодых, весело маршировавших по дороге парней?
...Среднему - дорога,
Трудная дорога,
Страшная дорога -
С эскадроном в бой...
Конные отряды,
Пушки да снаряды,
Жизнь лихая, смерть слепая,
Больше - ничего.
Станет ли и этот мальчик таким же тупым, как все? Вот что делает из нас война. Мы слишком быстро забываем первый бой и то впечатление, когда тащишь назад глубоко засевший клинок, а из твоего противника ползут кишки, и он скулит и корчится, а тебе самому - ничуть не больно... И в тебе нет страха, а есть лишь странное удивление, и любопытство, и, пожалуй, радость - от того, что сейчас не ты, а он... А страх приходит, но чуть-чуть потом. Зато - навсегда... И кое-что помимо страха, что опаснее самого страха.
В этот миг удар нанесёт он - а ты его пропустишь, проморгаешь, потому как в тот миг будешь не солдат, а простой человек... И в тебе исчезнет злость и ненависть, пусть хотя бы на то, что тот, другой, принуждает тебя убивать...
Ничего. Жизнь тебя обточит.
И в этом ей помогут эти, как их... агитаторы, что ли. Научат, что ты дерёшься не с людьми, а с нелюдями, недочеловеками, вонючими отпрысками рода человеческого, которые только и делают, что точат зубы на твою многострадальную родину. И всё от того, что имели несчастье родиться в другой стране и говорят не по нашему, и иному богу поклоняются... а вот мы - это, конечно, да!
...Ну, а младший чёрный,
Чёрный-непокорный?
Прочь с дороги торной
Путь лежит его...
Он в широком поле
Хочет жить на воле,
Жить одной свободной долей,
Больше - ничего...
- Неплохо, сынок, неплохо, - сказал Гриос. - Только, видать, далеко ушли вы по славной-то дороге. На коней ярма не надевают... Оно одному лишь работяге-быку подъёмно... А вообще, откуда эта песня? Что-то не слыхал я её раньше. Что ж конёчек твой ни работать, ни воевать не желает? Свободы хочет. А нужна она, свобода?
