– Кто тебе сказал, что он с помойки? – с возмущением спросил я.
– Данила!
Как ушат холодной воды вылила она мне на голову. Такой подлянки от своего дружка я не ожидал. Что я ему плохого сделал? Уникальный набор десантника подарил? Подарил! Чего он на меня наехал? Настя отложила в сторону листок и гладила кота.
– Кузя! Кузенька! Какой же ты красивый.
Затем она сбросила кота на пол и подошла ко мне. Я сидел на банкетке у журнального столика. Став за спиной, она заглянула в мой листок. Прядь ее волос коснулась моей щеки. Настя нагнулась пониже, стараясь разглядеть мои каракули, и почти легла мне на спину. Я впервые чувствовал рядом ее дыхание, и ее тело. Мне хотелось, чтобы этот блаженный миг никогда не заканчивался. Я боялся даже пошевелить рукой.
– Покажи, что ты написал? – прижимаясь еще крепче, попросила Настя.
Я почти терял сознание. Неестественно-хриплым голосом я ответил:
– Вот только первое уравнение составил!
Настя, видимо, что-то почувствовала и отстранилась от меня. Намеренно ли она прижалась ко мне или это случайно у нее получилось, понять я не мог. Ее локон продолжал щекотать мою щеку.
– Я тоже только одно уравнение составила! – сказала она, – и обозначила точно так, как и ты.
Х – скорость реки.
У – скорость лодки.
Z – расстояние, которое лодочник проплыл вверх по реке за один час.
Правильно! Расстояние, деленное на скорость лодки против течения, равняется единице. А вот дальше не знаю, как быть, к чему привязать эти три километра?
Настя снова прижалась грудью к моей спине. Я замлел. До задачи ли мне было? И тут неуловимо-сладостная мысль проклюнулась у меня в голове. Так ли уж случайно это прикосновение. Мог бы и раньше догадаться тугодум. Задачка, лишь повод для маскировки настоящих чувств. Я вспотел, сделав нежданное открытие. Она ко мне неравнодушна. А Бараны приглашены специально, как фон, как раздражающий фактор, своим присутствием они должны вызвать во мне ревность! Боясь пошевелиться и одновременно продолжая млеть, недовольным тоном я стал качать права.
– А Стаська с Васькой что тут делают?
– Я их пригласила!
– Зачем?
Настя широко улыбнулась и сразу отодвинулась от меня. Поторопился я с претензиями, о чем мне немедленно было заявлено в форме встречного вопроса:
– А чем они тебе мешают?
– Не нравится мне!
– Что тебе не нравится?
Я чувствовал, как трясина разговора затягивает меня глубже и глубже в ту потаенную часть души, где были спрятаны мои самые сокровенные чувства, и куда я сам не решался заглянуть. Что ж, пусть знает, что мне не нравится! Я сказал:
– Что ты гарем себе развела!
Чудак! Умилостивил я ее душу. Ведро бальзама на сердце ей пролил. Настя цвела и пахла. Вместо того, чтобы снова прижаться ко мне или хотя бы стать рядом и пощекотать локоном, она взяла паршивца Кузю на руки и поцеловала его. Теперь он уже был не с помойки.
– А разве тебе не все равно? – спросила Настя.
– Не все равно!
– Ты ревнуешь?
Вот и подвели глупого бычка на хитрой веревочке, к тому месту, где он должен тупо молчать или складно мычать.
– Я… Чтобы я?.. Вот еще не хватало!
Хоть я дал задний ход, но расстроить Настю не смог. Она торжествующе заявила:
– Не хочешь говорить правду и не надо. А мне Данила сказал, что ты из-за меня приехал!
– Врет он все!
– Нет, правду говорит!
– Врет!
– Докажи! – Настя стояла напротив меня.
Я чувствовал, как неуловимо приятно от нее пахнет тонкими духами, и готов был сознаться, что приехал действительно из-за нее. Но какая-то непонятная сила противоречия толкала меня на конфронтацию с милым моему сердцу человеком.
– Пожалуйста. Я приехал сюда из-за Кузи, а не из-за тебя, пусть Данила не врет. Мне жалко было кота на улицу выбрасывать, вот я тебе его в подарок и привез. Я его действительно на помойке подобрал.
Обидеть человека ничего не стоит, потом попробуй загладь обиду. Настя стояла посреди гостиной, как громом пораженная. Не ожидала она такого заявления от меня. Обиделась. А обидевшись, козлом отпущения решила сделать бедного Кузю.
– Стася! Вася! – позвала Настя верных пажей.
Те, не замедлили моментально появиться из бильярдной. «Под дверью наверно стояли, подслушивали», – подумал я. Но теперь проверять было уже поздно.
