– Что значит «когда»? Когда все – путина закончится и вся флотилия придет.
– То есть до декабря у нас еще есть время?
– Феликс, твое время закончилось, не начавшись. Я удивляюсь с твоей супруги – как она тебя такого балакучего выдерживает? – Люся сделала пару шагов в сторону своей двери.
– Та ты дослушаешь?!
– Ну?
– Заработать хочешь?
– Феликс, у меня сейчас тюлька стухнет, пока ты разродишься. Шо тебе из-под меня надо?
– Морские вещи есть?
– Какие?
– Старые! Или ценные!
– Тельник, что ли? Или бушлат?
– Не, старинное, древнее – компас, может, или барометр! Зуб кашалота – хотя про зубы не писали…
– О! – Он заглянул в газету, которую мял в руке. – Придумал! Фотографии ваши свадебные есть? Валерка там в форме или в костюме?
– В костюме, конечно!
– А де вы вместе и он в морской форме?
– Ну тоже есть. Ты к чему клонишь?
– Ты понимаешь, Люсечка, у нас планируют открыть Музей морского флота и всех просют разные экспонаты и старинные морские вещи всякие и даже фотографии и документы передать в дар музею или во временное пользование. В отдельных случаях – так и написано: в отдельных! – музей может даже приобрести. Понимаешь?
– Нет! Феликс, отвали!
– Люся, давай предложим ваши свадебные фото – они таки старинные, и там есть моряк! Прибыль пополам! Можем, конечно, тебя – как экспонат.
– Феликс, я сейчас пойду и расскажу твоей жене, шо ты до меня пристал как банный лист. И мы тебя в медин сдадим. Шоб студенты тренировались.
– Как, на живом человеке?
– Успокойся! Ты уже будешь неживой!
Темой пополнения новой музейной экспозиции заинтересовался не только Феликс. Вечером Аня Беззуб застала своего великовозрастного сына роющимся в старых папках со всякими справками и документами. В комоде были выдвинуты ящики.
– Что ищешь? Может, я знаю? – спросила Анька.
– А где мой китовый ус с резьбой, который Осип привез?
– Да я его выкинула давным-давно, – недоуменно ответила Аня.
– В смысле выкинула?! Это же дорогая вещь! Это он мне подарил!
– А нам от него ничего не надо! Вообще!
– Мама, ну ты даешь! Он же гору всего натаскал! А корабль где, из Южной Америки?
– Там же, – Анька воинственно скрестила руки на груди. – Можешь не искать! Я все отнесла на помойку!
– Что, и фотографии?
– Нет, конечно! Фотографии я сожгла!
– Ты сумасшедшая… Ты понимаешь, это сейчас в музей можно было сдать! За деньги или так, в дар, но справку получить и плюс в характеристику! Мол, история первой ходки китобойной флотилии!
– Да пошел он! Мне от ничего не надо, и память не нужна – на кой мне его пылесборники по полкам?
– Кошмар! Как ты живешь? Не дом, а казарма!
– Вещизм – пережиток прошлого.
– Угу, и на саване карманов нет. Но это когда? Ты вообще ничего не ценишь? Тебе ничего не жалко было?
– Я себя ценю! И если я кому-то оказалась ненужной, то и он мне не нужен! Все! Музея не будет! Придумал тоже – эту скотину да в музее поселить!..
Свой юбилей Лидия Ивановна Ланге, она же Лида Беззуб, отмечала в узком кругу, но не без шика. Открывшийся в прошлом году на проспекте Мира «дворец питания» «Киев» стал не просто самым большим, но и самым модным заведением Одессы – столовая на двести мест, ресторан.
«Киев», магазин «Кулинария», а на специально оборудованной крыше здания – «Кафе-мороженое». Даже не в летний сезон его, по данным газетчиков и статотчетам, посещало более пяти тысяч человек в день. По выходным – очередь из свадеб и банкетов. Эта востребованность и стала решающим аргументом, а еще расположение.
– Что, Лидка, решила на такси сэкономить? Домой пешочком пойдешь? – обняла ее Аня.
– Ну извините, у вас на Чубаевке все кафе заняты, – фыркнула именинница. – И вообще – не домой же в коммуналку звать самых близких друзей?
– И самых нужных, – тихо процедит Ксеня, оглядывая стол и кивая знакомым парам, среди которых будут крупный партийный функционер с супругой, директор продуктовой базы, их общий ювелир и явно кто-то из Николенькиных высоколобых товарищей по университету.
Сильно сдавший, но все еще бодрый Николенька снова с первого тоста огорчит супругу, весело провозгласив:
– За ровесницу двадцатого века!
Но потом вечер выровняется и пройдет так, как планировала Лидка, – с красивыми речами, тонкими шутками, откровенно льстивыми комплиментами и даже парой медленных танцев. Юбилярша в свои шестьдесят пять выглядела моложаво, она, как и Женя, осталась сухощавой, стройной, с тонкими запястьями и щиколотками, в отличие от пышнотелых Ани и Ксени. Ну а эффектно одеться, чтобы прикрыть давно не идеальную шею или первые пигментные пятна на птичьих пальцах, она умела лучше всех. Лидка, как в салоне своей юности, проплывала вдоль стола с бокалом шампанского – чокнуться или шепнуть приятность кому-то из гостей, чтобы все чувствовали себя особенными.
