Гольш подумал, покачал головой:
— И мне не верится. У вас есть могущественные враги среди магов? Или волшебников?
Невры переглянулись, вопрос был чересчур неожиданный. Олег ответил без колебаний:
— Ты первый из магов, с кем мы встретились. У нас нет ни друзей, ни врагов среди них.
Таргитай напомнил:
— Одного издали видели. Мы у него увели ковер! Хоть и по крайней нужде, шкуры спасали, но маг мог обидеться? Правда, ковер старый, потертый, на нем какая только собака не спала, но есть же на свете жадные?.. Он еще служил у киммерийского кагана. Мог обидеться за то, что каганство проклятое порушили… Оказывается, это было, как ты говоришь, как раз его творение.
Гольш отмахнулся, словно отогнал назойливую муху.
— Киммерийского каганата нет. Тамошний маг создал что-то другое… Более забавное, как он считает. Ага, тюринское царство. Отныне правит не каган, а царь. Говорят на другом языке — тюринском. Одежда тюринская, оружие тюринское… Но не скажу, что придумано что-то такое уж новое. Опять в Великий Поход на Восток, опять поклонение Мечу…
В башне повисло тягостное молчание. Лица невров, хотя в синяках и ссадинах, разбитые в кровь, но полные жизни, потемнели как тучи. Горькие складки легли даже возле рта юного Таргитая, а Мрак и Олег стали похожи на разбитые молнией обугленные деревья. Гольш смотрел с удивлением и непониманием.
Вот так, — нарушил черную тишину, пропитанную ядом, Мрак. — Выходит, мы в самом деле, как Олег говорит, разрушили только очередную забавку тамошнего мага… Едва жилы не порвали, пупки поразвязывали, а он дунул-плюнул — опять дворец краше прежнего прет прямо из песка! Чертов каган — ну пусть теперь царь, тоже чертов, — в том дворце еще толстопузее, а горлохваты с мечами — втрое злее. Чего мы добились?.. Эх, только бы не обгадиться на этот раз!
В зале потемнело, сгустились сумерки. На темно-синем как окалина небе, заблистали холодные льдинки звезд. Одна мигала зловеще красным: сулила кровь, пожары, мор.
Гольш очнулся, вздрогнул.
— Разве что ковер обладал неведомой мне мощью?.. Нет, я бы ощутил. Или ценный, как доставшийся от великих пращуров?.. Чем-то вы его задели. Не знаю, магов простому человеку трудно оскорбить. Нас оскорбляют, а мы не оскорбляемся! Сами знаете, собаки лают, а караван идет. Но вы сумели если не остановить, то замедлить караван! А это не по силам простому человеку.
Невры снова переглянулись, Олег пробормотал несчастливо:
— Знать бы, чем сумели! Не так бы жгло изнутри.
Мрак спросил сурово:
— Этот маг, Мардух, тебя побьет?
— Не схлестывались, — ответил Гольш, он отвел глаза. — Не спорю, он великий маг. Возможно, даже сильнее меня. Наверняка сильнее, если верно, что я о нем слыхивал. Но чтобы побить, да еще в моем доме, надо быть сильнее вдвое. А таких на свете нет. Не понимаете? Здесь каждый камень пропитан магией, защищен заклятиями. Почему ваш юный Олег с такой легкостью обрушивал лестницы, следил мыслью, пущал огненные стрелы? Это только здесь, в башне. Дома и стены помогают, верно?
Олег помрачнел, разочарованно опустил голову. Мрак хлопнул по спине, Таргитай коснулся плеча.
— Ничо… Взойдет солнышко и над нашими воротами!
— И у нашей козы хвост вырастет, — поддержал Мрак. — Кто сказал, что волхв здешним магам рога не посбивает?.. Но подучиться малость надо. Наша деревня не сразу строилась. Но как случилось, что даже не Мардух, а какой-то сопливый Агимас… в магии сопливый, сумел вломиться в твою башню?
Гольш скривился, словно хлебнул уксусу.
— Раз в году мы, маги, слетаемся на Лысую гору. В Вальпургиеву ночь, решаем, делим, скрепляем. Наши норы в эти часы приходи и бери голыми руками. Почти голыми, конечно. Никто из смертных не войдет, здесь поляжет любая армия кагана, царя или императора. Однако башню захватить под силу другому магу. Но все маги — а мы за этим следим! — слетаются на Лысую гору. Понимаете?
Мрак и Таргитай ожидающе глядели на Гольша. Олег кивнул:
— Агимас стал магом недавно, его не учли.
— Верно. К тому же привел с собой странных зверей. Видать, из преисподней, против них заклятий в моей стране просто не создано.
