Мрак с руганью рубил корни, Лиска опередила Таргитая и Олега, ее меч заблистал, как мокрая молния. Из разрезов выступил белый как молоко сок, взвился дымок. Сверху донесся хриплый вопль:
— Уходите!.. Их не взять…
— Нас тоже, — прохрипел Мрак. Он люто обрушивал страшные удары, морщился — секиру отбрасывало с такой силой, что едва удерживал в немеющих пальцах.
— Бегите — вскрикнул тонко Старик. Тугие жгуты сдавливали с такой силой, что кровь далеко брызгала тонкими струйками. Корни тащили жертву уже в разные стороны, с синих губ волхва сорвалось: — Я искупаю… вину… но вы должны…
Таргитая захлестнуло за ногу, потащило, взрывая мох. Мрак уронил секиру, ухватил Таргитая за голову. Потянули в разные стороны. Мрак побагровел, мышцы вздулись, как и корни. Затем корень начал истончаться, по нему пробежали судороги. Внезапно Мрак упал на спину, не выпуская Таргитая, а хлыщущий белым соком корень нехотя втянулся в разрыхленную землю. Из ямки осталось торчать смятое голенище сапога Таргитая.
Мрак вскочил и снова рубил хлыщущие по воздуху корни. Таргитай с трудом сел, негнущимися пальцами щупал шею. Вроде бы вытянулась, как у гордого красавца лебедя.
Наверху отвратительно треснуло, захрустело. Сверху полилась теплая кровь. Лиска с визгом шарахнулась в сторону. Кровь потоками хлестала на землю, окровавленные корни покачивались. Красные жгуты все еще стискивали две смятые половинки человеческого тела. К ним метнулись другие корни, тянули и рвали в стороны.
Олег вскрикнул:
— Уходим!.. Ему не помочь… а такое одним человеком не нажрется!
Мрак ухватил Таргитая — тот застонал от обиды и боли — снова за шею, потащил, вспахивая им толстый слой мха. Таргитай вырвался, чудом успел ударить Мечом.
Олег и Лиска медленно отступали, не отрывая взглядов от залитых кровью корней. Белесые волоски уже впились в красную выжатую плоть, быстро розовели, разбухали как пиявки. Волна красного сока пошла по кронам, опустилась к земле, начала всасываться вглубь.
Уже на опушке Мрак обернулся:
— Что он искупал?.. Что он такое искупал?
По их следу земля вспучивалась, корни выстреливались белые, как не знающие солнца черви или белые муравьи. Земля трескалась по всему полю. Наверх поднялся лес шевелящихся щупалец.
Таргитай ковылял последним, прижимая к груди сапог, в другой руке волочил за собой Меч. Оранжевое лезвие вспарывало мох с треском. Тот сразу смыкался, словно зеленый студень. Мрак предостерегающе крикнул, белесый корень хищно ухватил Таргитая за лодыжку.
Мрак и Олег сразу мощно дернули Таргитая за голову. Лиска судорожно принялась сечь мечом скользкое дерево. Несчастный Таргитай взвыл дурным голосом, снова раздираемый надвое.
Раненое щупальце разочарованно ушло в землю, оставив в норке другой сапог — пожмаканный, залитый землей, с лопнувшей подошвой. Таргитай распластался на лохмотьях толстого мха, завыл от боли и жалости к себе. Мрак торопливо срубил длинную лесину, деловито поддел издали сапог, бросил Таргитаю.
— На, голопятое. И отползай, а то и штаны снимут.
— Лучше умру, — простонал Таргитай.
— Лиска, отвернись, — посоветовал Мрак.
Лиска молча ухватила Таргитая за уши, потащила. Таргитай взвыл:
— Опять!
— Не опять, а снова, — поправила она строго.
Мрак сказал предостерегающе:
— Не повреди! Ему без головы нельзя. Он ею поет.
Олег добавил, тяжело дыша, с одобрением:
— Неплохо поет! Голова с пустотами, там эхо как в пещере.
Они не успели отдышаться, когда Олег вздохнул так, что деревья качнуло, сказал плачущим голосом:
— Дальше идти через долину чугайника!
— Чугайстыря? — переспросил Мрак.
— Нет, чугайника!
Лиска и Таргитай смотрели с недоумением, а Мрак сказал хмуро:
— Ну и хрен с ним. Меня даже чугайстырь не остановил, а тут какой-то чугайник. Исчезники сотни раз пытались сбить с пути, зайчиками прыгали, но вот я здесь, а не в подземном мире!
Олег сказал слабым голосом:
— Да, в наших землях это мерзкая тварь, что в личине человека сбивает с дороги, заводит в болото, трясину… Но здесь его края! Он здесь совсем-совсем иной.
Вдали услышали хриплый рев, треск, тяжелые удары. Показалась широкая проплешина, зеленый мох был безжалостно содран, из темной земли торчали толстые, склизкие корни. В середке взрыхленного круга зияла яма, словно оттуда выдрали с корнями старое дерево.
