— И я, — ответила Лиска тихо.
Она отводила взор, но смотрели оба в одну сторону. Лунный серебристый свет освещал соломенные крыши, сараи, далекие плетни, а еще дальше темнела стена загадочного леса. Оттуда шли настоящие будоражащие запахи.
Мрак проговорил мечтательно, так непривычно светло для грубого оборотня:
— Лес... Деревья... Как пахнет живицей!.. Даже сейчас, ночью. А днем жуки гудят, сладкий сок сосут, пчел отпихивают... На каждом дереве птицы верещат, в кустах птичьи гнезда, там яйца на выбор... Эх, как давно я не рыскал по лесу в волчьей шкуре!
Лиска кивнула, в глазах ее были благодарность и понимание:
— Ты все понимаешь.
— Еще бы, — согласился Мрак. — Я-то понимаю, я ведь настоящий волк, а не какая-то там рыжая, что курей крадет. Волк чует запах оленя за версту, а если стадо свиней прет, то и за две!.. А когда птицы по кустам начинают гнездиться, я издали скажу, сколько в гнезде яиц будет...
Лиска вскинулась:
— Подумаешь! А я даже знаю заранее, в каких кустах какие эти, что в перьях, гнезда начнут вить!
— Брешешь, — не поверил Мрак.
— Могу, — обиделась Лиска. — Я ж не тупой волк, что мельче лося ничего не видит! Я могу разглядеть заячьи уши знаешь за сколько верст?..
— Ну, зайца... Зайца и лось углядит? А мышь?
Лиска фыркнула:
— Мышь!.. А ты знаешь, кто по мышам лучший охотник?
Мрак знал, потому и спросил, теперь слушал, как Лиска торопливо, захлебываясь словами, рассказывает тонкости мышиной охоты, где приемов и хитростей куда больше, чем в простой гонке за дурными зайцами.
Олег дернулся, но проще вырваться из-под обрушившейся скалы, чем из-под ладони, что зажала ему рот. Он замычал, знаками показал, что все понял, молчит, как сушеный гриб на морозе. В темноте жутко горели желтые глаза оборотня. Мрак приложил палец другой руки к губам, медленно отнял ладонь:
— Пора.
Олег шевельнул губами, Мрак с его чутким волчьим слухом уловил, что спрашивает волхв, кивнул:
— Буди Тарха. А я оседлаю коней.
— Коней?
— Я уже сторговался тут с одним. Или ты понесешь нас в вихре?
— Если бы знать куда, — ответил Олег шепотом, — а...
Он замялся, глаза трусливо ускользали то вправо, то влево, а то и вовсе начинали ковырять дырку в земляном полу. Мрак качнул головой:
— И тебе не стыдно их будить так рано?
— Стыдно, — ответил Олег с облегчением.
— Вот и пусть спят.
На дворе уже был бледный рассвет, а далеко на востоке чуть окрасился алым край земли. Небо постепенно светлело, звезды почти все втянулись обратно в небесную твердь, как улиткины рожки, но луна еще бледно смотрела над темными вершинами далекого леса.
Олег поднял Таргитая, вытащил наружу и держал обеими руками, дударь все еще не может проснуться, Мрак вывел коней. У седла одного висели в широких ремнях огромная дубина и секира на длинной рукояти. Мрак на вопросительный взгляд волхва пожал плечами: мол, сторговал задешево, а секиру не бросать же, такой прелестью можно разбить не одну голову.
— А ножи? — спросил Олег шепотом.
— И ножи пригодятся, — огрызнулся Мрак. — Лучше тебя выброшу, чем оружие.
— Мрак...
— А чо?.. Мужчина при оружии — вдвойне мужчина. А если еще и не шибко грамотный, так и вовсе герой.
Сонный Таргитай клевал носом, но истинный борец за справедливость не может смолчать, когда обижают человека:
— Грамотные тоже люди.
— Люди все разные, — ответил Мрак. — Есть воины, ими движим мир, есть волхвы, эти похуже, но тоже люди, есть совсем лодыри... но их тоже зачем-то создал Род, если их в самом деле создал он, а не... гм... ну, а есть и вовсе... тьфу, боги, которые на трех свиней корма не разделят...
Он швырнул ему, как Таргитаю почудилось, свежесодранную волчью шкуру:
— На. Рубаха у тебя, конечно, с петухами, но в лесу останешься голым.
Таргитай с готовностью, хоть и с жалостью сбросил порванную одежку, больно красивая, но в волчовке, понятно, любой сучок скорее обломится, что порвет волчачью кожу.
Мрак вспрыгнул на коня, Олег уже трусливо вертелся возле ворот. Таргитай взобрался на своего коника, и прохладный утренний воздух сразу превратился в холодный встречный ветер. В ушах засвистело, захлопало, волосы трепало, а кожа на лице от холода сразу огрубела и растеряла ночную мягкость.
