Сломанная нога срасталась быстро, и однажды, когда Кэтрин ушла спать, ему пришло в голову опробовать ее — рано или поздно ему придется подняться на ноги и самому отправиться на поиски спасателей, поскольку на сломанный коммуникатор надеяться нечего. Приняв такое решение, он отбросил одеяло и перекинул ноги по одну сторону кровати. Потом приподнялся. Ощутив внезапный приступ головокружения, глубоко вздохнул и вцепился руками в матрац, чтобы не упасть.
Затем осторожно спустил пятки на пол и некоторое время просидел неподвижно, мысленно представляя себе, как хрустнет сломанная нога при первой же попытке опереться на нее. А искусственное внешнее тело связывалось с дирнанской сущностью прочными нервными цепями, и он уже имел возможность убедиться в том, что при повреждении искусственной оболочки испытывает вполне реальную боль.
Может, подождать еще пару дней?
Нет.
Опираясь на столик возле кровати, Ворнин начал медленно выпрямляться. Спокойно, спокойно. Как там нога? Держит? Да!
Мгновением позже комната в бешеном вихре завертелась перед глазами. Тело, казалось, распалось на части. Ворнин громко вскрикнул и сделал отчаянный шаг вперед здоровой ногой, затем робкий, скользящий — больной. Он стоял посреди комнаты, держась за спинку кресла, испуганный, дрожащий. Ему казалось, что пол вот-вот развернется и поглотит его. Но нога выдержала!
— Что вы делаете?
В дверях стояла Кэтрин. На ней была только тонкая ночная сорочка, сквозь которую просвечивало тело. Лицо выражало крайнюю степень возмущения.
— Я… пробую ногу…
Попытавшись сделать шаг к кровати, он покачнулся, и Кэтрин бросилась к нему, чтобы поддержать. Силы оставили его, он навалился на нее всем телом, но ей удалось удержать его на ногах ровно столько, сколько им понадобилось, чтобы, спотыкаясь, сделать три шага и опрокинуться на кровать.
Вместе!
Он был обнажен, ее прикрывала только тонкая ткань короткой сорочки. Кэтрин оказалась сверху, она смеялась и тяжело дышала. Скорее случайно, чем по чьей-либо воле, губы их соприкоснулись и он почувствовал мгновенно вспыхнувший в ней жар, понял, что желанный момент наконец наступил.
Но как же все-таки заниматься любовью с землянкой? Где находятся ее центры возбуждения?
Ветеран тысяч любовных сражений волновался, как новичок в любви. Его руки скользили по ее телу.
Куда?
И что?
Локти, плечи, колени…
Она сорвала с себя сорочку, ее обнаженное тело обожгло его, прохладное, и оно не оставило этот порыв без ответа, разрешив самостоятельно давно тревожившую Ворнина проблему…
А потом она плакала и целовала его кожу на плечах…
И, только окончательно успокоившись, принялась выговаривать за то, что он встал с постели.
— Это еще опасно!
— Я испытывал ногу.
— Еще несколько недель…
— Вот в этом я не уверен. Кость уже срослась. У меня просто закружилась голова.
— Ты так быстро выздоровел?
— Да.
— Но сломанная нога…
— Человеческая, ты хотела сказать?
— А ты не…
— Нет.
— Скажи это!
— Я — не человек, Кэтрин.
— Я давно ждала…
— Я тоже. И если бы не попытался встать, ты не вошла бы и не подхватила бы меня, и мы бы не…
— Замолчи.
— Я рад, Кэтрин. И совсем не раскаиваюсь в том, что мы сделали.
— И я. Только… я боюсь, Ворнин.
— Чего?
— Не знаю. — Она взяла его руку и положила себе на грудь. — То, что мы… если ты не человек, то как же… Как же мы смогли?
— Те, кто сделал для меня тело, знали, что они делают.
— Твое тело… сделано?
— Мое внешнее тело сделано для маскировки. Внутри оно совершенно другое.
— Я пропала! Скажи мне…
— Позже, — мягко оборвал ее Ворнин. — У нас еще много времени впереди. Не сейчас.
— Я испытываю такое странное чувство… Будто переплыла реку и оказалась в неведомой земле…
— Тебе нравится это чувство?
— Думаю, что да.
— Тогда зачем беспокоиться?
Кэтрин рассмеялась и обняла его крепче.
— У тебя все еще кружится голова?
— Да, но уже по другой причине.
— А нога? С ней ничего ни случилось, пока ты стоял на ней?
— Ничего.
— А когда мы…
— Тоже ничего.
Впервые за много-много дней он почувствовал себя спокойно. Женщина, лежащая рядом, подарила ему неизведанное до сих пор наслаждение, помогла получить ответы на большинство вопросов в отношении тела, которым он располагал. Оно оказалось наделенным всеми необходимыми рефлексами, могло испытывать удовольствие, и это показалось ему самым замечательным свойством. А еще более замечательной оказалась новость, насколько страстной стала Кэтрин, стоило ей только позволить себе выказать свои чувства.
