— Осталось только расстрелять, — пошутил один из участников шмона.
— Ну что ж, — задумчиво поигрывая стеком, заявила атаманша. — Возможно, вы не врете и человек, нанесший вам визит, действительно ничего не приносил. Ваше счастье, если это так. Но если это не так, — дама перестала баловаться указкой и пристально воззрилась на Максимова, — значит, кто-то об этом крупно пожалеет…
Фраза осталась недосказанной. Люди в коротких куртках прекратили бесполезную возню и, повинуясь бессловесной команде, покинули разгромленный офис. Последней уходила атаманша. Переступила опрокинутую подставку для одежды, одарила Максимова пронизывающим взглядом и удалилась.
Впору вместо дня рождения объявлять субботник.
— М-да, — задумчиво пробормотал Вернер. — Хороша у Мэри поппинс…
— Это все, чем ты можешь прокомментировать последние события? — ядовито осведомился Максимов.
— А я сегодня не работаю, — парировал Вернер. — У меня сегодня день рождения.
— Точно, — хлопнул по лбу Максимов. — Мы совсем забыли, что у тебя сегодня день рождения. Поздравляем, Шура. От всех нас, — Максимов вырыл из груды разбросанных бумаг объемистый, красочно оформленный талмуд и протянул слегка опешившему Вернеру. — «Справочник необходимых знаний». На все случаи жизни.
— А на все ли? — усомнился Вернер, прикидывая на вес полиграфическое изделие.
— Абсолютно, — прошептал Олежка. — Как в домашних условиях изготовить взрывчатку, чем кормить свинью, подробный план подземелий Аджимушкая…
— Отлично, — неуверенно сказал Вернер. — Большое спасибо.
— Боже мой, — потрясенно бормотала, озирая разгром в офисе, Любочка. — Это сколько же здесь работы…
— Форменное Б, — согласился Вернер. — Враги сожгли родную хату, посевы разорены. До утра, я думаю, справимся.
— Не пора ли нам подумать, кто виноват и что с ним делать? — Максимов сурово уставился на Вернера, явившегося, по сути, косвенным виновником трагедии.
— Опять я, — всплеснул руками Вернер. — У меня глаза на затылке, да? Будет вам известно, коллеги, что по окончании рабочего дня мои мысли направлены куда угодно, но только не в сторону работы, а уж если этот день из тех, что случаются только раз в году…
— Никогда не поздно учиться, — миролюбиво вздохнула Екатерина.
— Но кому-то — бесполезно, — отрезал Максимов. — Ладно, с виновным определились, давайте решать с рабочими руками.
— А вы заметили, коллеги, что тварь, командовавшая парадом, была сильно испугана? — проницательно заметила Екатерина. — Рисовала из себя эдакую бой-бабу, а саму просто тошнило от страха.
— Из-за вшивого Пантюшина? — недоверчиво хмыкнул Максимов. — Впрочем, случаются в жизни загадки. Лично мне гадкая физиономия мадам ни о чем не говорит. Полагаю, вам также — иначе давно бы разговорились.
Вернер раздраженно махнул рукой.
— В этом городе полтора миллиона жителей — это раз. Не такая уж она и гадкая — это два. Дама не приезжая — на джипе местные номера — это три. Пробить крутую бизнесвумен с предположительным именем Мария ты, Константин Андреевич, сможешь за три часа. А я — за два.
— Пробивай, — разрешил Максимов. — Но лучше утром.
— А ведь самое смешное, коллеги, — вышел из задумчивости Лохматов, — что алкаш по фамилии Пантюшин нам что-то принес. А эти уроды — не нашли. А вы — и ухом не ведете.
Немая сцена затянулась. Максимов сглотнул и начал озираться. Екатерина задумчиво разглядывала покосившуюся люстру. Вернер выглянул в приемную.
— Не может быть, — тягучим шепотом произнесла Любочка. — Эти уроды обшарили буквально все…
— Не совсем, — загадочно улыбнулся Олежка. — Проверка на профпригодность, коллеги.
Дырявая память осветилась — лихорадочные приготовления к празднику, тусклый мужичонка с папочкой под мышкой, садится на стул протертыми штанами, раскрывает папочку…
— За мной, — приказал Максимов, раскрывая дверь в приемную. — И берите пример с Лохматова, бездельники. Вот из кого вырастет достойная замена вашему начальнику…
В приемной царил кавардак, словно хорошо погуляла казачья стая. Бумаги с Любочкиного стола сметены на пол, органайзер перевернут, принтер завис над пропастью, грозя обрушиться от неверного движения. Единственное, что сохранилось в неприкосновенности, — газетка «Московский комсомолец», на которой в момент налета Любаша чистила селедку. Видок у прессы был, конечно, неважный. Кровь, кишки, вскрытая по брюху рыбина с вопросительными глазами… Пятеро взрослых людей, окруживших стол и тупо гипнотизирующих дохлую селедку — со стороны смотрелись, конечно, клинически. Но головы работали. Любаша свистнула газетку со стопки документов и использовала по назначению. А стопку недавно принесла с максимовского стола (поскольку был соответствующий приказ) и водрузила на свой. А значительно раньше сидящий напротив Максимова Пантюшин выудил из папки несвежую газетку и со словами «Вы должны найти мне эту женщину!» — бросил на ворох бумаг…
