На восьмой день мы, наконец, приступили к сортировке. Заика занялся свитками, Паляныця – книгами, я – раскладывал рассортированное кучками по всему помещению, стараясь сразу же укладывать бумаги в алфавитном порядке. Может, и зря, скажете вы, только на этом мы экономили некоторое количество времени, которое для нас теперь было ох как дорого! Василиса накануне пообещала, что, как только закончим, она сразу же отпускает нас на все четыре стороны. А захотим здесь потусить – дядюшку в провожатые выделит, примечательные места покажет, на Лукоморье свозит. Кто же, скажите на милость, находясь в здравом уме и твердой памяти, откажется от такого удовольствия? Уж точно – не мы.
В окне мелькнула чья-то тень, потом дверь скрипнула, открылась, закрылась. Я оторвался от книг, которые перекладывал, посмотрел в ту сторону. Гостей, вроде, не ждем. Сквозняк, что ли?
Дверь снова скрипнула.
– Ну, кого там еще приволокло? – пробасил Вася, недовольным тоном.
В открытую дверь просунулась знакомая зеленая голова, под ней – вторая. Третьей места не хватило, но она все равно норовила просунуться между товарками и так, и эдак.
– Почитать есть чего? – пробасила левая голова, оскаливаясь.
– Какие гости! – не то, чтобы я был очень рад, но какое никакое, а развлечение.
– Калиныч, ты, что ли? – Вася по такому случаю даже отложил рукописи и встал. – Здорово, земноводный!
Змей зачем-то дернулся назад, защемил чудом проникшую в дверь третью голову, запищавшую фальцетом:
– Ухи мои, ухи!
– Пардон, – скороговоркой извинилась средняя голова.
– Не лезь, – третья голова укоризненно посмотрела на товарку, а потом повернулась к нам: – Привет. Так есть чего почитать?
– Извини, – развел руками Вася. – Разве что, – он указал на кучи документации.
– Ну, нет, – разочарованно вздохнула средняя голова. – Нам это не интересно.
– А ты читаешь только с бумажных носителей? – спросил я, ухватив за хвост мелькнувшую мысль.
– Не понял? – левая голова посмотрела на меня настороженно.
– Не дам, – Заика вскочил, разбросав вокруг себя свитки.
– Мы на минуточку, – извинился Вася перед змеем и мы одновременно с ним подошли к Вовке.
– Ну, чего, как идут переговоры? – правая голова норовила проникнуть-таки в помещение.
– Пока не знаю, – пробасила левая. – Партнеры удалились на совещание.
Тем временем мы с Васей взяли Заику в плотное кольцо, говорили тихо, чтобы Калиныч нас не услышал.
– Ты только представь, какого дружка мы можем заиметь тут? – вкрадчиво начал Паляныця.
– Что ж ты дружку своему нанес легкие телесные? – мотнул головой Заика. – Это статья, между прочим.
– Во-от! Прекрасный повод помириться. Ты, если мне память не изменяет, тоже не ангел. Так что не жлобись, Заика, давай грехи замаливать.
– Не дам, – отрезал Вовка. – Книга дороже.
– Давайте-ка посмотрим на это дело с другой стороны, – вмешался я. – Представь, что мы – в тылу врага без связи с Большой землей, без поддержки подполья, без партизанской базы.
– Что за бред? – Заика подозрительно покосился на меня.
– Да Калиныч и инфу нужную донесет, и доставит, что нужно, и отвезет, куда закажем. А, Вова? Разве оно того не стоит? Торчим же здесь, как в ссылке, честное слово, надоело. Решайся, ну же!
– И что я тогда читать буду? – Заика начал сдаваться, но старался не потерять лицо.
– Да ради Бога! – Вася широким жестом обвел помещение. – Такой литературы ты ни в одной библиотеке не найдешь.
Вова минуту еще поборолся с собой, вздохнул:
– Пользуетесь вы моей добротой. Слышь, Калиныч?
– Чего? – оживился змей. Даже сюда было слышно, как он бьет хвостом о каменное крыльцо. Как щенок, ей-ей!
– Ты вечером приходи к нам, я и книгу дам, и научу, как пользоваться.
– А че тянуть? – удивился Горыныч. – Может, сейчас слетаем по быстряку?
– Не, времени жалко. Книга-то непростая, электронная. Тут пояснения нужны.
– Ну, ладно, – левая голова вздохнула разочарованно. – Тогда – до вечера.
– Чего там? – послышался со двора голос правой головы.
– Переговоры достигли полного консенсуса к всеобщему удовлетворению сторон, – доложила центральная голова.
– Вот славненько!
– Никогда бы не подумал, что ты здесь собрата себе найдешь, – хлопнул я по плечу друга, едва Калиныч исчез с поля зрения.
