Невозможно допустить и мысли о том, будто все ваше правление, а тем более все члены Ленинбунда, разделяют эту позицию или это отсутствие позиции. К сожалению, по «Фольксвилле» невозможно судить о внутренней идейной жизни Ленинбунда. Я не могу допустить ни на минуту, что этой внутренней идейной жизни нет. Но я вынужден прийти к выводу, что «Фольксвилле» ее не отражает. Само по себе уже это является в высшей степени тревожным признаком.
Правящее большинство в государстве или в партии, имеющее сильный аппарат, обильную кассу или богатую печать, может долго жить на недомолвках, на шатаниях, на двусмысленностях. Лучшее доказательство тому сталинский бюрократический централизм. Но каждое оппозиционное меньшинство, какое стало бы подражать в этом центристам, окажется неизбежно обреченным на гибель и скомпрометирует то знамя, под которым стоит.
В нынешнем своем виде Ленинбунд не может повести за собой авангард немецкого пролетариата или хотя бы только авангард этого авангарда. Ленинбунду необходимо идейно перевооружиться и соответственно перестроить свои ряды. Первым условием для этого является принципиальная ясность позиции. Я не думаю, что вы можете дальше уклоняться от ответа на поставленные выше вопросы. Они далеко не исчерпывают всего круга проблем международной революции, но ответ на них создает предпосылку для правильного подхода к ряду других вопросов. Ленинбунду необходима платформа. Ваши издания вместо того, чтобы посвящать свои столбцы Джимми Хиггинсу[229] и гоняться за злободневными сенсациями, должны стать орудиями выработки марксистской платформы немецкой коммунистической левой.
С коммунистическим приветом
Л. Троцкий
24 августа 1929 г.
Декларация для «Веритэ»[230]
Наше издание предназначено для передовых рабочих. У нас нет никаких других задач, кроме задачи освобождения рабочего класса. Мы не видим никаких других путей для этого, кроме революционного низвержения буржуазии и установления диктатуры пролетариата.
Современное демократическое государство есть орудие господства буржуазии. Система демократии имеет своей задачей удержать владычество капитализма. Чем меньше это удается нормальными методами демократии, тем больше господствующий класс прибегает к насилию. Французские социалисты продолжают твердить, что они осуществят социализм через посредство демократии. Мы видели и видим социалистических демократов у власти. В Германии они расстреляли 1 мая [19]29 рабочих за то, что авангард берлинского пролетариата хотел выйти на улицу в день великой демонстрации пролетариата, установленный на учредительном конгрессе Второго Интернационала. В Англии рабочая партия[231], придя к власти, пресмыкается не только перед капиталом, но и перед монархией, и начинает «демократизацию» страны не с ликвидации палаты лордов, а с возведения в шутовское достоинство старого фабианца Вебба[232].
Марксистская оценка демократии полностью и до конца проверена опытом. Социал-демократия у власти не означает даже осуществления реформы. Когда буржуазия считает себя вынужденной провести социальную реформу, она делает это сама, отнюдь не предоставляя такой чести социал-демократии. Позволяя социалистам служить себе, буржуазия лишает ее даже карманных денег на расходы по реформаторской деятельности.
Отличие нашей эпохи от довоенной политически наиболее ярко отражается на судьбе социал-демократии. До войны она находилась в оппозиции к буржуазному обществу, сейчас она является его наиболее надежной опорой. В Англии и Германии поддержание господства капитала было бы совершенно немыслимо без социал-демократии. Если нелепостью является отождествление социал-демократии и фашизма, — как делает часто нынешнее руководство Коминтерна, то бесспорной является та мысль, что и социал-демократия, и фашизм являются различными, в некоторых отношениях противоположными орудиями, которые в разные периоды служат в последнем счете одной и той же цели: сохранению господства буржуазии в империалистскую эпоху.
Опыт революционного ниспровержения буржуазного господства был проделан в 1917 году в России партией большевиков. Октябрьская революция является самым гигантским фактом мирового рабочего движения и величайшим событием в человеческой истории вообще. Мы стоим полностью и целиком на почве Октябрьской революции. Это наша революция.
