Троцкий вынужден был считаться с крайней нестабильностью групп своих сторонников, особенно в Германии, конфликтами между ними и внутри этих групп. Первоначальный оптимизм постепенно и в этом отношении сменялся чувством разочарования. «При продолжении этих нравов оппозиция себя навсегда осрамит в глазах немецких рабочих», — писал он в феврале 1930 г. по поводу склок в Ленинбунде. А через две недели он раздраженно сетовал, что объединение оппозиции Ленинбунда с так называемой Веддингской группой (другой оппозиционной ячейкой, оплот которой был в рабочем районе Берлина Веддинг) осложняется тем, что «разодравшиеся интеллигенты возглавляют теперь обе группы».
В конце марта 1930 г. произошло наконец объединение части Ленинбунда с Веддингской группой. На объединительную конференцию в Берлин Троцкий послал «тяжелую артиллерию» — своих в то время доверенных представителей француза Пьера Навилля и американца Макса Шахтмана. Но последние информировали его, что личные склоки продолжаются. «Мне иногда приходит в голову, — писал Троцкий, — нет ли в среде оппозиции лиц, специально подосланных сталинской бюрократией для внесения разложения».
Это предположение имело все основания, но тайные агенты советских спецслужб, проникшие в среду немецких «троцкистов», — братья Соболевичусы (они действовали под псевдонимами Р. Вель и А. Соблен, Сенин, Собл), — настолько втерлись в доверие к Троцкому, что он мог заподозрить в провокаторстве кого угодно, но только не этих лиц.
Действительно, относясь с подозрением ко многим своим сторонникам, позиции которых хотя бы в чем-то расходились с его собственными, Троцкий подчас совершенно не мог разобраться в качествах тех, кто имитировал полную ему верность, и относился с доверием к тем, кто отнюдь не заслуживал этого с точки зрения его принципов. Троцкого не раз предупреждали о весьма подозрительном поведении Веля, о грязных махинациях француза Р. Молинье, но все эти предостережения пока оставались втуне.
С начала 1930 г. значительные усилия Троцкий направлял на создание некоего подобия международного объединения своих сторонников, в то же время не уставая повторять, что речь не идет об организации нового Интернационала. Позиции оппозиционного лидера были весьма противоречивыми, ибо, отвергая курс на организационный разрыв с Коминтерном, он требовал, чтобы международное объединение его сторонников приняло обязательную для всех «секций» платформу, установило единую дисциплину, в частности в признании его «основополагающих установок».
Более того, считая недопустимым образование параллельных компартий, он вдруг уже в 1929 г. высказал предположение, что Коммунистическая лига США имеет основания развернуться в самостоятельную партию, имея в виду, видимо, как крайнюю слабость официальной компартии США и внутренние раздоры в ней, так и высокую активность своих сторонников в заокеанской стране.
Ряд документов связан с подготовкой, проведением и последствиями конференции европейских оппозиционных организаций, состоявшейся в Париже в начале апреля 1930 г. Особое внимание проведению европейской конференции было вызвано тем, что Европа рассматривалась как континент, события в странах которого определяли политические и организационные перспективы его движения. Летом 1929 г. Троцкий впервые отметил опасность нацизма (или фашизма, согласно коммунистической терминологии).
Оптимизм в отношении перспектив развития коммунистической оппозиции в международном масштабе, как видно из публикуемых документов, продолжал преобладать. Хотя в то же время Троцкий признавал, что образованные на конференции в Париже Интернациональное бюро и Интернациональный секретариат реально не функционируют, что объединения фактически не произошло.
Публикуемые документы свидетельствуют о все более усиливавшейся двойственности и противоречивости политической линии и организационных усилий лидера международного коммунистического оппозиционного движения, особенно четко проявлявшейся к концу рассматриваемого периода. С одной стороны, он продолжал подчеркивать «внутренний характер» своей оппозиции, ее принадлежность к единому коммунистическому движению. Он считал, что оппозиция совершила бы пагубную ошибку, решив создать сегодня IV Интернационал. Но, с другой стороны, он вынужден был считаться с тем фактом, что его сторонники были изгнаны из компартий и уже сформировали свои самостоятельные группы или же находились в процессе их оформления.
