Авторы тезисов заходят так далеко, что отождествляют борьбу за тред-юнионы с политикой Англо-русского комитета. Поразительный аргумент! Левая оппозиция обвиняла Сталина, Томского и К>о в том, что, ведя политическую дружбу с Ситриным, Перселем, Куком и К>о, они мешали коммунистам в тред-юнионах разоблачать предательства этих господ. Товарищи Ридлей и Аггарвала приносят теперь новое откровение: дружить с изменниками и разоблачать их перед массой — это одно и то же. Можно ли брать такие доводы всерьез?
Доказывая необходимость работать внутри профессиональных союзов для завоевания их, американский товарищ Глотцер вполне законно сослался на книгу Ленина «Детская болезнь левизны»[610]. На это товарищи Ридлей и Аггарвала отвечают четырьмя возражениями:
a) Они требуют аргументов, а не ссылки на авторитет. Это правильно. Но в книге Ленина заключается много аргументов, на которые тезисы не дают никакого ответа.
b) Авторы отрицают римско-католический догмат непогрешимости. Мы с ними согласны. Но мы советуем им начать с критики непогрешимости их собственного евангелия.
c) «Ленин не был ни богом, ни римским папой». Это есть повторение предшествующего довода. Не будучи папой, Ленин с успехом боролся против метафизики[611] и сектантства.
д) Ленин писал в 1920 году; обстановка с того времени сильно изменилась. Однако авторы воздерживаются от разъяснения, в чем же, собственно, это изменение состоит, если не считать ссылки на уменьшение числа членов в тред-юнионах, что не имеет решающего значения.
Мы видим, что аргументация наших авторов имеет крайне абстрактный, даже чисто официальный характер. Ссылка на 1920 год находится в прямом противоречии с основной мыслью тезисов. Если тред-юнионы с самого своего возникновения были и остаются до сего дня чисто империалистическими организациями, непригодными для революционных целей, то ссылка на 1920 год лишается всякого смысла. Нужно просто сказать, что отношение Маркса, Энгельса и Ленина к тред-юнионам было в корне ошибочным.
3. Третий параграф посвящен Коминтерну. Авторы стоят за создание IV Интернационала, проявляя и здесь основное качество своей мысли: ее полную метафизичность. Напомним, что Энгельс, вслед за Гегелем, под метафизикой понимал рассмотрение явлений, фактов, сил, тенденций и пр. в качестве неизменных сущностей, а не в качестве развивающихся процессов, притом развивающихся в постоянных противоречиях. Если тред-юнион есть порочная империалистическая субстанция, снизу доверху, во все эпохи и периоды, то Коминтерн является для наших новаторов порочной бюрократической субстанцией. Внутренние процессы в Коминтерне, неизбежные противоречия между массой членов и бюрократическим аппаратом, совершенно не приемлются в расчет. Авторы спрашивают нас: думаем ли мы, что бюрократия под влиянием наших тезисов пожертвует своими интересами? «Надо ли охарактеризовать такое предположение, как идеализм или как материализм?» — с неподражаемой иронией спрашивают далее Ридлей и Аггарвала, не догадываясь о том, что их собственную постановку вопроса надо охарактеризовать как безжизненную метафизику.
Бюрократия очень сильна, но вовсе не всемогуща, как думают Ридлей и Аггарвала. В СССР обостряющиеся противоречия экономического развития все больше и больше ставят перед миллионами членов партии и комсомола основные вопросы программы и тактики. Поскольку бюрократия не сможет разрешить эти противоречия, миллионы коммунистов и комсомольцев вынуждены будут самостоятельно размышлять над их разрешением. Этим массам мы говорим сегодня и скажем завтра: «Центристская бюрократия благодаря определенным историческим условиям завладела аппаратом партии; вы, рабочие коммунисты, держитесь за партию не во имя бюрократии, а во имя ее великого революционного прошлого и возможного революционного будущего; мы вас вполне понимаем; революционные пролетарии не прыгают из организации в организацию с такой легкостью, как отдельные студенты; мы, большевики-ленинцы, вполне готовы вам, рабочим коммунистам, помочь возродить партию».
За германской компартией идут миллионы рабочих. Катастрофический кризис в Германии ставит перед ними революционные проблемы как проблемы жизни и смерти. На этой почве внутри партии, несомненно, разовьется глубокая идейная борьба. Если бы несколько сот левых оппозиционеров оставались в стороне, они превратились бы в бессильную жалкую секту. Если же они примут участие во внутренней идейной борьбе партии, оставаясь, несмотря на всякие исключения, ее составной частью, они могут приобрести огромное влияние на пролетарское ядро партии.
