— Очень поздно, — согласился Амальфи. — И до 01.00 не так уж и далеко. Почему ты остаешься с Марком?
— Можешь назвать это запоздалым здравым смыслом. — Она присела на древние перила и посмотрела вверх на расплывающиеся звезды. — Нет, не то, пожалуй. Я люблю его, Джон, несмотря на все его недостатки и его пустоту. На какое-то время я забыла об этом, но это так. Мне жаль, но это так.
— Хотел бы я, чтобы тебе было чуточку побольше жаль.
— Да? Почему же?
— Чтобы ты поверила в то, что говоришь, — резко произнес Амальфи. — Посмотри в лицо правде, Ди. Для тебя это было огромное романтическое решение, пока ты не поняла, что Уэб тоже отправится со мной. Ты все еще ищешь суррогаты. Тебе не удалось это со мной. Но тебе не удастся это и с Уэбом.
— Какую отвратительную вещь ты только что сказал. Пойдем; я уже достаточно выслушала.
— Тогда попробуй отрицать это.
— Я это отрицаю, черт тебя возьми.
— Ты снимаешь свое возражение против того, чтобы Уэб отправился со мной на Он?
— Это совершенно не имеет никакого отношения к делу. Это грязное обвинение и я не хочу более ни слова об этом слышать.
Амальфи помолчал. Лунный свет лился на безэмоциональное и загадочное лицо Отца Даффи. Никто, даже Отцы Города не знали, кем был Отец Даффи. На его левой ноги было видно старое пятно крови, но никто не знал, как оно туда попало тоже, он просто находилось там и вполне возможно, что это соответствовало истории.
— Пошли.
— Нет. Пока еще рано. Они не появятся здесь еще где-то около часа. Почему ты хочешь, чтобы Уэб остался на Новой Земле? Если я ошибаюсь, тогда скажи мне в чем заключается правда.
— Это не твое, черт побери, дело, и вообще, я устала об всего этого обсуждения.
— Напротив, это полностью мое дело. Мне нужна Эстелль. Если Уэб останется здесь, она тоже здесь останется.
— Ты, — произнесла Ди с горьким но возрастающим триумфом в голосе, — влюблен в Эстелль! Ах, ты всегда праведный…
— Следи за тем, что болтает твой язык. Я действительно влюблен в Эстелль — но я и пальцем не прикоснусь к ней, ничуть не больше чем я прикасался к тебе. Я любил гораздо больше женщин, чем тебе удавалось заманить в дом своего мужа, большинство из них — еще до твоего рождения; и я знаю различие между любовью и обладанием — и хотя это знание и досталось мне довольно трудно, в то же время, я не вижу, чтобы ты это понимала. И сегодня вечером ты это поймешь, это тебе я обещаю.
— Т_ы_ угрожаешь мне, Джон?
— Ты чертовски права, да, я именно угрожаю.
На перекрестке 42 улицы и Первой Авеню, у небоскреба Тюдор Тауэр, неподалеку от площади, где тысячу лет назад в крови и осколках стекла рухнуло здание ООН:
— Я люблю тебя.
— И я люблю тебя.
— Я отправлюсь с тобой, где бы ты ни была.
— Я отправлюсь за тобой, где бы ты ни был.
— Не взирая на то, что скажут Отцы Города?
— Не взирая на то, что скажут Отцы Города.
— Тогда это все, что нам нужно.
— Да. Это все, что нам нужно.
Площадь Даффи:
— Ты не хотел бы, чтобы я изменила своей решение и отправилась с тобой.
— Ты мне не нужна. Меня интересуют только детишки.
— Ты не сможешь обвинить меня во лжи. Что же касается данного момента, то я пока во всем согласна.
— И то же касается и детишек?
— Нет.
— Почему же нет?
— Потому что я считаю, что им обоим лучше всего быть на одной и той же планете — с любым из нас.
— Ну, это уже честнее. Но это лишь начало. Меня не интересует, останешься ты или отправишься, но я получу Уэба и Эстелль.
— Я так и думала. Но ты не сможешь получить их без меня.
— А Марк?
— Если он захочет отправиться.
— Он не хочет, и ты это знаешь.
— Как ты можешь быть так уверен? Может быть, тебе просто этого хочется.
Амальфи рассмеялся. Ди сжала свою левую ладошку в кулачок и ударила его в ярости по лбу.
Площадь у Тюдор Тауэр:
— Пора идти.
— Нет. Нет.
— Да, пора.
— Нет еще. Не совсем.
— … Хорошо. Не совсем.
— Ты уверен? Ты действительно уверен?
— Да, уверен, о да.
— Несмотря на то, что скажут о…
— Несмотря на то, что скажут они. Я уверен.
Башня управления:
— Ну вот и вы, — произнес Хэзлтон. — А что это с тобой случилось, какая-то неприятность? Ты выглядишь беспорядочно вплоть до самых бровей.
