Проходя по узким тенистым аллеям, заваленным грязными отбросами и прочим мусором, он видел, что из окон приземистых домов на него смотрят черные лица женщин и детей. Женщины показывали ему тощих малышей, покрытых синяками и ссадинами.
– Мы голодаем, эфенди! – вопили они. – Дайте нам поесть!
Их рыдания привлекли нищих, и те стали выползать из грязных нор и хватать его за одежду. Пришлось отгонять их тростью и пинками.
Артиллерийские орудия форта Бурри защищали северное побережье Голубого Нила, а на противоположном берегу разместились фортификационные сооружения дервишей. Пенрод остановился и внимательно осмотрел их. Даже невооруженным глазом было видно, что противник не предпринимает никаких мер предосторожности. Солдаты спокойно ходили по берегу, а женщины безмятежно стирали в реке одежду и раскладывали на земле для сушки. И все это на виду у защитников форта Бурри. Похоже, они прекрасно знали, что генерал Гордон испытывает острый дефицит снарядов и других боеприпасов.
Позади форта Бурри находились низкие и совершенно безобразные здания арсенала и склада боеприпасов. Генерал Гордон использовал их в качестве главных зернохранилищ города. Часовые охраняли все входы и патрулировали вдоль высоких стен. Но Гордон предупредил его, что вся эта многочисленная охрана не в состоянии предотвратить массовое воровство. Райдер Кортни или египетские офицеры каким-то образом похищали продовольствие, а потом продавали его на черном рынке по баснословным ценам. Однако Пенрод понимал, что сейчас не время врываться в здание арсенала и проверять складские помещения, и первым делом направился к громадному комплексу предприятия Райдера Кортни, расположенному позади арсенала и складов на берегу канала, защищавшего город со стороны южной пустыни.
Приблизившись, он обнаружил странную активность возле канала, скрытого от посторонних глаз высокими стенами здания. Это настолько поразило его, что он свернул с дороги и пошел по узкой тропинке вдоль берега. Сначала ему показалось, что множество людей возводят здесь что-то вроде фортификационного сооружения, но это оказались преимущественно женщины, которые несли на головах к воротам предприятия большие снопы.
Через некоторое время он понял, что практически все водное пространство канала покрыто речными водорослями. Это были такие же растительные островки, как и тот, что помог им с Якубом сбежать от разъяренного Османа Аталана и благополучно добраться до Хартума. Толпы арабов, вооруженных длинными ножами и серпами, интенсивно разрубали водоросли и связывали в большие снопы, а женщины тащили их на головах к предприятию Кортни.
Зачем они это делают, черт возьми? Пенрод был настолько заинтригован, что решил выяснить все подробности. И как эта масса водорослей попадает в канал, так ловко приспособленный Кортни для своих нужд? Ответ пришел неожиданно. Ну конечно же! Вероятно, он перехватывает островки на реке, стягивает их веревкой, а потом арабские рабочие буксируют их вниз по каналу. Его уже неоднократно предупреждали, что Кортни чрезвычайно предприимчивый человек.
Рабочие почтительно приветствовали Пенрода, благословляя его милостью Аллаха, и удивленно таращились, когда он отвечал им на хорошем арабском. Он был в цивильной одежде, но они все равно узнали в нем легендарного Абадана Риджи, который обманул в пустыне Османа Аталана и его знаменитых аггагиров и благополучно добрался до Хартума. Судя по всему, Якуб приложил немало сил, чтобы осведомить об этом героическом событии всех жителей города.
Когда Пенрод вслед за суданскими женщинами прошел через задние ворота фабрики, никто даже не попытался остановить его. Вскоре он оказался на большой территории, огражденной высокими стенами. Там вовсю кипела работа. Женщины складывали огромные снопы водорослей в самом центре огороженного пространства и возвращались к каналу за новыми. Другие сидели вокруг этой груды сырья и, оживленно переговариваясь, сортировала стебли водорослей и тростника в отдельные кучи, очищая их от грязи, илистых наслоений и пожелтевших стеблей, оставляя только молодую зеленую поросль. Больше всего было папируса, за ним следовали водный гиацинт, другие речные и тростниковые растения. При этом наиболее ценной, судя по всему, считались нимфея, поскольку ее не бросали в общую кучу на пыльную землю, как, например, папирус или гиацинт, а аккуратно складывали в большие сумки и относили другим женщинам, превращавшим сырье в пульпу. Люди работали слаженно, помешивая содержимое огромных котлов длинными палками и подливая туда воду. При этом они пели ритмичные африканские песни, что, очевидно, скрашивало монотонную и весьма утомительную работу.
