Выход на террасу был темным, но здесь в кабинете свет настольной лампы делал все окружавшие их предметы какими-то нереальными. Она постепенно начала осознавать свое положение.
— Оскар, — произнесла она медленно. — Я думаю, что самое лучшее, что мы можем сделать сейчас, это забыть случившееся.
— Почему?
— Этому много причин. Подумайте сами, — сказала она, опустив руки. — Я работаю на вас и живу в вашем доме. Моя первая обязанность — вылечить Энн, и я не имею никакого права впутывать сюда мои личные переживания.
— Продолжайте, — сказал он. — Это не причина. С какой стати наши чувства нанесут вред ребенку? — Он оттолкнулся от стола и подошел прямо к ней, неясно вырисовываясь в слабом свете.
Она вздохнула, испытывая сильное внутреннее напряжение, и выговорила:
— Вы мучаете меня. Вы сами сказали, что этого не должно было произойти.
— Нет, — осторожно начал он. — Нет, я этого не говорил. Я уже поделился с вами своими первыми впечатлениями о нашей встрече. С тех пор нас стало тянуть друг к другу. И нет причин для расставания.
— И все-таки нам лучше быть подальше друг от друга, — настаивала Линда.
— По-моему, вы обманываете саму себя. Не существует преград, которые нельзя преодолеть вместе.
— Я уже объясняла вам, — повысила голос Линда. — Что я еще должна сделать, чтобы убедить вас?
Его рот сжался, изобразив гримасу.
— Нет. — Он заскрежетал зубами. — Все, что вы должны сделать, — это сказать мне, что я вам безразличен.
Он мотнул головой в сторону и холодно улыбнулся.
— Если вы это сделаете, то станете лгуньей. Я чувствую довольно хорошо, когда женщину влечет ко мне. И поверьте мне, леди, вы как раз та женщина, которая мне необходима.
Ее лицо вспыхнуло, и она быстро отвела взгляд в сторону. Конечно, он был прав. Но что он ждет от нее теперь? Он продолжал стоять перед ней, и когда она посмотрела на него опять, выражение его глаз значительно смягчилось.
— Может, начнем разговор заново? — спросил он с улыбкой. — Я действительно думаю, что нам нужно откровенно высказаться.
— Оскар, я в самом деле не знаю, что мы можем сказать друг другу… — начала она, но он поднял вверх руку, прервав ее.
— Тогда послушайте меня. Что я говорил вам этим утром перед встречей с вашим любовником…
— Он не мой любовник, — воскликнула она с жаром. — Сколько раз повторять!
— Хорошо. — Он рассек рукой воздух. — Я только хотел объяснить, почему, когда той ночью вы позвонили мне в Сан-Франциско, Лаура взяла трубку.
— О, Оскар, повторяю, это не мое дело.
— Я знаю, что вы сказали правду, и верю вам. Но… — Он пожал плечами и медленно улыбнулся. — Мне важно, что вы думаете. И я не хочу, чтобы вы имели неправильное представление обо мне.
Он сделал паузу.
— Кэтрин и Лаура были подругами, — продолжил он. — Они были во многом похожи, даже внешне. Им нравилось одно и то же: вечеринки, магазины, игра в бридж. Во всяком случае, когда Кэтрин умерла, Лаура возымела намерение занять ее место. Я, как мог тактичнее, дал ей понять, чтобы она оставила меня в покое. Но Лаура очень настойчивая женщина, и я не сумел одним махом прервать наши отношения.
— Я понимаю вас, — сказала Линда. — Но почему вы чувствуете необходимость объяснять мне ваши отношения с Лаурой?
— Потому что вы мне небезразличны. Я первый раз полюбил с тех пор, как Кэтрин умерла, и ничто не убедит меня в том, что вы не чувствуете того же.
— Оскар, — было заметно, что она колеблется, — все, что вы сказали, для меня слишком неожиданно. Мне необходимо подумать.
— Вы правы. Возможно, я спешу со своими заключениями. Может быть, подумав, вы придете к тому же выводу.
— Наши отношения могут отодвинуть на второй план лечение Энн, и любая неосторожность может подвергнуть опасности здоровье девочки, — промолвила она.
— Но почему? — бросил он раздраженно. — Энн любит вас. Как это может повредить ей, ее выздоровлению, если вы и я?..
Он пожал плечами.
— Ладно, у нас будет время решить это, не так ли? — Его глаза опять сузились. — Но, надеюсь, не существует каких-нибудь других препятствий, чего-то более личного. Ни доктор Нейли для вас, ни Лаура для меня не будут помехой для наших отношений.
