Тина бросила на графа беспомощный, полный замешательства взгляд.
— Я думала, ваша светлость скажет мне, — ответила она. — Я же ничего не знаю о высшем обществе. Я столько лет провела в пансионе — в этой тюрьме для девушек! Конечно, там многие были из очень благородных семей и рассказывали о Лондоне, но это не меняет сути дела.
— И вы на самом деле думаете, будто я знаю, как представить юную леди в высшем свете? — ответил лорд Винчингем, а потом, криво усмехнувшись, добавил: — Все мои знания об этих представительницах женского пола ограничиваются тем, что я краем уха слышал об их существовании от их матерей.
Тина не поняла, на что намекал лорд Винчингем.
— Поскольку ни вы, ни я ничего об этом не знаем, — вздохнула она, — нам придется найти кого-нибудь, кто нам поможет.
— В любом случае у вас должна быть компаньонка, — заметил граф.
Тина бросила на него страдальческий взгляд.
— Неужели это так необходимо? Ведь присутствие еще одной женщины намного осложнит дело.
— Вам ни в коем случае нельзя оставаться в этом доме без компаньонки, — твердо ответил лорд Винчингем.
— Я думала, что раз вы мой опекун и к тому же такой старый… — Тина не договорила, вовремя прикусив язык.
— Старый?!
Заданный графом вопрос прозвучал громко и резко, как пистолетный выстрел.
— Старый? — повторил он. — Знали бы вы, сударыня, что я еще не отпраздновал свой двадцать девятый день, рождения!
Ему показалось, что такая новость крайне удивила Тину. Подойдя к камину, лорд Винчингем посмотрел в висевшее над ним зеркало.
— Да, на самом деле старый! — задумчиво произнес он, глядя на отражение своего лица. Это было лицо старого распутника, испещренное морщинами — неизгладимый след бесчисленных кутежей. Графу хотелось верить, что причиной этому была бессонница, но в глубине души он осознавал, что только бренди, прокуренный воздух игровых комнат и безудержные вечера с Клео и другими женщинами сделали из него двадцативосьмилетнего старика.
Лорд Винчингем с отвращением смотрел на себя в зеркало, и вдруг ему всей душой захотелось в Винч, вновь вдохнуть свежий воздух родных лугов и ощутить ветер, волнующий тихую гладь озера и развевающий флаг высоко над крышей.
Потерять столько лет в Лондоне! А ведь он мог остаться в Винче, тренировать лошадей, охотиться, участвовать в скачках!
В этот момент лорд Винчингем услышал голос Тины:
— Простите меня, если я вас обидела. Наверное, потому, что вы мой опекун, я машинально подумала о вас как о старике.
— Не стоит извиняться, — резко отозвался граф; в нем кипела злоба, но не на Тину, а на самого себя. — Я просто хочу, чтобы вы поняли: компаньонка вам необходима, и немедленно.
С кривой улыбкой на губах лорд Винчингем представил себе, как мало шансов будет у Тины блеснуть в высшем свете, если кто-нибудь узнает, что она хотя бы несколько часов провела наедине с ним. Для графа не было секретом, какой репутацией он пользовался в обществе. Она была не лучше и не хуже, чем у любого из приближенных принца Уэльского, но любая молодая незамужняя женщина, которую видели в его компании, могла навсегда забыть о своем добром имени. Именно поэтому лучшие дома Лондона будут закрыты для Тины, если компаньонка не будет найдена незамедлительно. Не оглядываясь на свою подопечную, лорд Винчингем яростно позвонил, чтобы вызвать лакея.
— Что же вы предлагаете? — понимающе спросила Тина.
Граф не успел ей ответить, потому что тут же открылась дверь и вошел слуга.
— Позовите госпожу Браунинг.
— Сию минуту, милорд.
Когда закрылась дверь, Тина взглянула на лорда Винчингема.
— Кто такая госпожа Браунинг?
— Моя домоправительница. Она служит моей семье уже тридцать лет, и мне кажется, что она сможет нам помочь. Только не говорите лишнего в ее присутствии. У Брауни — я ее с детства так называю — орлиный глаз и талант выведывать правду, как бы старательно ее ни прятали.
— Звучит интригующе и немного пугающе, — заметила Тина.
Миссис Браунинг вошла в комнату и сделала реверанс. Ее движения были исполнены учтивости и чувства собственного достоинства.
— Брауни, мне нужна ваша помощь, — сказал лорд Винчингем.
