Мэги вздохнула.
— Ты уверен? — с легкой издевкой спросила она.
— Уверен, — кивнул Джереми.
Получив свой стакан, он залпом осушил его и повернулся к Владимиру.
— Ну, что Гнев, улетаешь?
— Угу, — кивнул Огнев.
— Ясно, — Гордон оглянулся и, наклонившись к Владимиру, заговорщицки произнес, — Слышал новость?
— Какую новость? — без энтузиазма отозвался Огнев.
— Два часа назад в системе появился «Крусайдер».
Гнев вздрогнул. Лицо его стало сосредоточенным.
— Ты сказал — «Крусайдер»? — переспросил он. — Тот самый «Крусайдер»?
Джереми кивнул:
— Конечно тот самый! Можно подумать, у них их куча! Через полчаса вылетаем.
Гнев на секунду задумался.
— Кто еще кроме наших? — спросил он нахмурившись.
— Первачи, Четвертая штурмовая и Шестерки. Идем без поддержки. «Крусайдер» один. Разделаем его, как бог черепаху!
Джокер был возбужден мыслью о предстоящей схватке. Огнев же не разделял его восторга. Он был мрачен. Владимир ждал встречи с «Крусайдером» уже три месяца и именно теперь, когда ему предстояло убыть в очередной отпуск, проклятый корабль снова возник на горизонте.
Гнев взглянул на часы — до вылета тридцать минут. Еще можно успеть на мостик. Мгновенно приняв решение, он повернулся к Мэги:
— Присмотришь за моими вещами?
Барменша внимательно посмотрела на него. Покачав головой, она почти просительным тоном произнесла:
— Володя, не делай глупостей. Я уверена, что Хелен не хотела бы, чтобы ты рисковал своей жизнью понапрасну. Да и не вернешь ты ее этим.
Огнев улыбнулся.
— Все в порядке, Мэги, — сказал он беззаботно, — просто присмотри за вещами, хорошо?
Мэги покорно кивнула.
* * *
На четвертом этаже, в самом центре корабля, располагался капитанский мостик. Его огромный, многоярусный зал, наполненный пультами операторов и голографическими экранами карт, был погружен в легкий полумрак. Здесь, надежно защищенный внутренними помещениями и внешней обшивкой «Стремительного», находился мозг корабля. Если бы противник попытался уничтожить мостик, ему пришлось бы полностью разнести центральный отсек или высадить десант. Сделать это было практически невозможно.
Все переднюю стену зала занимал огромный экран, на который выводилось изображение с носовых камер «Стремительного». При желании на этом экране можно было создать отдельные окошки, с изображениями, поступавшими с других внешних камер. Голограмма была настолько правдоподобна, что в любой другой день Гнев мог бы залюбовался ею. Но сейчас ему не было до этого никакого дела. Решительным шагом он прошел к центральному пульту, возле которого стоял капитан корабля генерал-майор Вершин.
Алексей Иванович Вершин был первым и единственным капитаном «Стремительного». Еще полковником он принял командование над этим кораблем и за пять с лишним лет почти сроднился с ним. Коренастый, крепко сбитый генерал вызывал уважение у всего экипажа. Пилоты за глаза называли его Дедом, хотя Вершину было не больше пятидесяти. Возможно, это было связано с тем, что у капитана были совершенно седые волосы. Правда, побелел он в двадцать с небольшим, когда, будучи еще молодым пилотом, он врезался на тренировочном истребителе в борт патрульного корабля. Тогда ему удалось отделаться парой переломов и неделей ареста, но из-за каких-то проблем со скафандром, его волосы поседели.
Дед был хорошим командиром. Внешне строгий, он всегда мог найти подход к любому члену экипажа. Всегда считавший, что сила корабля в его команде, Вершин всячески заботился о своих людях и никогда не пытался сделать карьеру ценой их жизней. Ходили слухи, что ему предлагали пост в Главном штабе Космических сил, но Дед не захотел бросать «Стремительный». Слишком уж он привык к нему…
Владимир решительно подошел к капитану и, козырнув, четким голосом произнес:
— Товарищ генерал-майор, разрешите обратиться!
Вершин обернулся и удивленно посмотрел на Гнева.
— Огнев? Что вы здесь делаете? — спросил он Владимира. — Я полагал, вы уже на полпути к Санкост.
— Разрешите участвовать в вылете, — не моргнув глазом, сказал Владимир.
Вершин нахмурился:
— В каком вылете?
— В вылете на «Крусайдер».
Капитан смерил Гнева убийственным взглядом. Затем сурово произнес:
