И гут Гэри осенило.
«Я видел не так уж много „типичных“ имперских миров. Почти всю свою жизнь я носился по Галактике, изучая странное, пытаясь понять отклонения от законов психоистории. Стремясь учесть все разнообразие миров, все исключения и отразить их в нашей развивающейся модели. Меня никогда не тянуло посещать неинтересные места, где рождается подавляющее большинство человеческих существ. Где люди живут почти той же жизнью, что и их предки, и умирают более-менее довольные или недовольные собой — в зависимости от собственных личных драм».
Даже Геликон, на котором Рэри провел свои юные годы, все считали аномалией. Хотя основу экономики планеты составляло сельское хозяйство, здесь процветало строительство коттеджей. По счастливой случайности, на Геликоне рождалось множество математических гениев, впоследствии становившихся меритократами или бюрократами. Ничего странного, что Дэниел выбрал это место для поиска и эксперимента!
«Может, это место и типично, но я больше не убежден, что данное слово имеет какой-то смысл». Чувствовать смирение в его возрасте было удивительно удобно. Конечно, все эти странные мысли могли быть результатом недавнего сеанса омоложения. Гэри ощущал, что его конечности налились новой силой, походка стала уверенной, а это в немалой степени способствовало хорошему настроению, которого он, по иронии судьбы, не хотел признавать, зная, что обретенная бодрость имеет чисто искусственное происхождение.
И все же мысль о том, как мало он изменился, заставляла Гэри удивляться. «Я по-прежнему старик. Мои взгляды не изменились. Я чувствую, что мне добавили немного сил, но искренне сомневаюсь, что это продлит срок моей жизни. Неужели между достижениями ренессанса, о которых рассказывала Сибил, и тайной биотехнологией, развитой кельвинистами за века пребывания в подполье, почти нет разницы?"
Гэри смутно чувствовал — если только это не было сном, — что, пока он лежал в большом белом ящике, у него взяли столько же, сколько и дали. Случилось нечто более важное, чем ожидалось.
Изображение красивой голубой планеты в иллюминаторах становилось крупнее: Р. Горнон Влимт вел «Гордость Родии» на посадку. Почему-то во время спуска все смотрели на восток. Никого не интересовал запад, хотя картины были практически одинаковыми. Джени Кьюсет сидела в подвесном кресле, едва двигалась и поочередно боролась с приступами жара и озноба.
Хорис Антик не сводил глаз с раскинувшейся внизу панорамы и возбужденно делился с Бироном Мейсердом соображениями о том, как была создана эта местность. Гэри хорошо понимал жадное интеллектуальное наслаждение, которое испытывал маленький бюрократ, но все же слегка посмеивался над своими молодыми друзьями.
Сибил и Планш сидели у переднего окна и негромко бормотали. Гэри догадывался, что их заботит. Младшие члены команд ктлинского корабля и «Гордости Родии» недавно были загипнотизированы Р. Горноном и приняли порцию лекарства. Эти люди выполняли свои обязанности с таким видом, словно проглотили язык. Было ясно, что они ничего не помнят о невероятных событиях последней недели.
«Сибил и Планш гадают, когда настанет их черед, — размышлял Гэри. — Они либо пытаются придумать план, который позволил бы им избежать этого, или сговариваются послать тайную весть друзьям. Я знаю это, потому что на их месте сам поступил бы так же».
Антик и Мейсерд казались менее озабоченными. То ли они рассчитывали на заступничество Селдона, то ли просто заслуживали большего доверия. Похоже, никто из них не собирался поддерживать то, что может вызвать хаос. И все же Гэри был настороже.
«Р. Горнон действует так, словно у них с Дэниелом одна цель. И все же он убил одного из агентов Дэниела и улепетывает, будто боится попасть в руки Бессмертного Слуги».
Видимо, тут были свои сложности, которые Гэри никак не мог ухватить. Едва ли Бирону и Хорису следовало слишком уповать на то, что дружба с Гэри позволит им сохранить память о происшедшем.
Планш и Сибил пришли к какому-то выводу. Они подошли к Гэри, угрюмо сжав челюсти.
— Мы признаем, что вы снова выиграли, Селдон, — сказала женщина с Ктлины. — Поэтому давайте заключим сделку.
